Мю Цефея. Магия геометрии

— Завтра я приведу тебя сюда перед тем, как солнце поднимется над пирамидой и раскроются зеркала. Перед тем, как пустят воду. Ты встанешь на камень, оставив плиту приоткрытой, и символы защитят твое тело, трансформируют. Видишь последовательность? Я писал ее сам, встроив твое и только твое имя. И когда настанет новая эра, толика силы, столь малая, что никто и не заметит, достанется тебе, моя драгоценная. Ты изменишься.

— Изменюсь?.. Папочка, а этой толики точно хватит, чтобы стать такой, как…

Один из рабочих, в черной набедренной повязке, дернулся, оглянулся, и я понял, что Пчелка была права. Неужели я мог не замечать людей настолько, что начал доверять им, как какому-то молотку или телескопу? Инструменты не должны говорить, и я сложил пальцы в знак бабочки. Бабочка легковесна, как ложь, и так же красива. Ради нее порой стоит умереть. От нее порой не оторваться, чтобы жить. Я не знал, что видели, слышали и чувствовали покрытые каменной пылью мужчины, но умирали они с улыбкой. Выглядело не так зрелищно, как плети Иш-Чель или огонь Тилека, но такой уж дар мне достался и, правду сказать, вполне устраивал.

На предплечьях и спине зудели, никак не желая утихать, татуировки, словно хотели продолжения. Слишком редко я пользуюсь даром. Слишком часто приходится считать, чертить, думать, лишь иногда вспоминая о том, какое это удовольствие.

Один из безликих закрыл телом край плиты. Я столкнул его ногой и только потом вновь взглянул на Пчелку. Поняла ли, что случилось? Наверняка поняла, я читал это в ее взгляде, устремленном на мертвые тела, в выражении лица. Тень страха, но и твердость, и почти жадное любопытство. Даже немного восторга — когда Пчелка подняла глаза на меня.

— Ты просто велел им и?..

— Не просто, драгоценная моя, но теперь наша тайна в безопасности.

Она обошла комнатку по кругу, явно стараясь не коснуться тел, присела возле плиты и огладила ее полированную поверхность кончиками пальцев. Очертила символы медленно-тягучим движением, искоса поглядывая на меня, будто ласка предназначалась вовсе не камню.

Я молча следовал взглядом за ее пальцами, и в тишине еще оглушительные звучала агония из недр пирамиды. Распаленные сладким убийством татуировки множили ощущения, пропуская токи жизни сквозь меня — до дрожи. И в этой паутине вдруг зазвенела требовательно еще одна нить. Тугая, сильная, которую не оборвать. Кто-то двигался к нам коридорами. Ближе и ближе.

Пчелка приоткрыла рот, заметив тревогу на моем лице, но я приложил палец к губам, и она смолчала. Я прислушался — тихо, но я точно знал, что кто-то идет. А столь бесшумно могла двигаться лишь одна Иш-Чель, и ей точно не стоило знать ни об этой комнате, ни тем более о том, что я привел сюда Пчелку.

— Будь тише звезд, моя драгоценная.

Я выскользнул в коридор и скрыл дверной проем за обсидиановым щитом, надеясь, что Пчелка поняла и не испугается. Медленным раздумчивым шагом двинулся я вперед, навстречу Иш-Чель, но эта встреча состоялась быстрее, чем я хотел. Не удалось уйти достаточно далеко от спрятанной Пчелки. Иш-Чель смотрела сурово и недовольно:

— Я стоптала сандалии, пока искала тебя. Почему ты здесь?

— Мне следует быть польщенным, что ты не пожалела ради меня сандалий? — Я пожал плечом, давая понять, что не ощущаю за собой вины.

Хотя наверняка дело срочное, раз она не стала дожидаться, а сама обошла пирамиды в поисках меня. Прислуге запрещено входить сюда.

— Совет собрался, и тебя там тоже ждут. — Иш-Чель прошествовала мимо меня, изучая стены, и я не мог ее остановить. — Этот посол на диво пронырлив, и наши почтенные трусят. Как всегда. Нужно снова гладить по шерстке и в сотый раз объяснять, почему все, что мы сделали, не открыть, если не спуститься вниз и не пощупать руками.

— Тогда передай, что я немедленно буду.

Я видел, как она щурит глаза, изучая каменную крошку на полу. Ее внимательный взгляд скользил по щелям в стене, отмечая все, чего никак не должно здесь быть. Наш проект она знала так же хорошо, как и я, — до линии.

— «Передай»? Говори так со своей девчонкой. Что здесь происходит?

— А что ты видишь? — Я не хотел выдать себя объяснением, хотя она была умна, и не стоило даже надеяться, что не поняла хотя бы части замысла..

— Я вижу, что ты обманываешь нас, Кими, и не вижу причин покрывать тебя перед советом. Зачем тебе отток силы?

Я не ошибся в ней, конечно же. Иш-Чель не догадалась лишь о том, о чем никак не могла. Конструкцию же распознала безошибочно.

— Хочу немного силы для себя.

Она, кажется, не ждала, что я признаюсь. Особенно — в таком, и я видел, как по ее лицу змеей ползет тень недоверия, ожидание подвоха. Может, ей даже хотелось бы услышать подходящую ложь и удовольствоваться ей.

— Я придумал ритуал, не они — я. Мы с тобой создали все это. — Я окинул взглядом безупречный обсидиановый коридор. — Почему я должен отдавать все, не получив ничего для себя?

— Потому что ты получаешь, — ощерилась Иш-Чель. — Получаешь, как и все мы. Победу, величие. Разве этого мало? Я все расскажу совету, мы не позво…