Мю Цефея. Переломный момент

Их ожидания оправдались, из Ашхабада Алишер привез еще кусок семейной истории.

Выяснилось, что в Ашхабад предки перебрались из Караганды, где оказались сразу после Второй мировой. Вычисленный кузинами прапрапрадед был в свою очередь правнуком человека, по имени которого до сих пор звали домик в старом районе в Караганде — дом Романа. Строитель этого дома, старшина Роман Семенович Кулишной, и был родоначальником среднеазиатской ветви их семьи. В жены он взял местную девушку, из троих их детей двое умерли в младенчестве, а третий прожил до конца семидесятых годов XX века. Его-то сын, будущий отец прапрапрадеда, и переехал в Ашхабад, а потом и в Москву.

Таким образом, история семьи Алишера продолжилась в прошлое еще на столетие — и снова оборвалась. О матери Романа Кулишного ничего известно не было, а отец сгинул в войну.

Тут бы все и кончилось, но за эти несколько дней Алишер умудрился влюбиться в одну из кузин. Большеглазая и импульсивная Леночка мгновенно это просекла и завернула изыскателя обратно, уговорив «разведать ну хоть одно еще поколение»…

Ничего у нее не вышло: во второй раз Алишер вернулся мрачный и молчаливый, разговаривать не стал и выпроводил загостившихся кузин восвояси.

В тот месяц его впервые в жизни мучили по ночам кошмары.

Верный кот Бутуз перестал приходить спать к нему на грудь, потому что во сне Алишер теперь ворочался и толкался.

Просто раньше он никогда не задумывался, как такое может быть, чтобы множество людей медленно умирали от голода и холода в огромном городе.

Он вообще раньше не слишком думал о смерти…

Старик двигался по коридору, очень медленно перебирая руками вдоль стены и стараясь не отрывать ноги от пола. О том, как он будет спускаться по лестнице, он даже не думал. Об этом думать было рано. Предстояло еще надеть пальто. Он уже сумел натянуть один на другой несколько свитеров, но их не хватало. Холод давно поселился внутри, в самых костях и никак не желал выходить. В несколько приемов он всунул руки в рукава, потом втащил воротник на плечи и, чтобы перевести дух, занялся несложным: начал застегивать пуговицы. Он двигался очень медленно и, не переставая, убеждал себя, что медлительность — от тщательности, а не от того, что пальцы почти не слушаются.

Наконец он закрыл за собой входную дверь, и шаги его гулко зашаркали снаружи.

А через несколько минут в опустевшей квартире зазвонил телефон.

Когда Алишер понял, что в голове не переставая бьется тот, изувеченный, словно посеченный осколками, текст, то решил, что ждать дальше не станет. Смысла нет. Тем более что отпущенные ему когда-то самим собой на размышление два года как раз заканчивались.

Курсовик он отложил на следующие выходные. Клятвенно пообещав Маргошке, что в понедельник увезет ее во Владик купаться в океане, Алишер с головой нырнул в сеть. Проще всего оказалось выйти на транспортные сервисы: большой контейнер для перевозки биоматериалов освобождался в Волжском терминале через два месяца, и до следующего марта заказов на него не было. Алишер оставил заявку и полез на сайт линии доставки.

Там его ждало первое серьезное препятствие. Форма заказа не понимала объемов, выраженных в числе едоков большем, чем пять десятков человек. Для оптовых заказов требовались допуски администраторов проектов. Где и как регистрируются проекты, Алишер примерно представлял, но провернуть такое в одиночку было уже сложнее.

Требовался сообщник.

Друзья у Алишера были. Но предстояло не только понять, кто согласится участвовать в его безумной авантюре, но и решить, кого он сам готов втравить в серьезные неприятности. Несколько раз Алишер тянулся к видеофону, но отдергивал руку и принимался грызть ногти. Потом наконец решился.

— Тоха? Привет. Это я…

Собеседник — светловолосый серьезный парень — не влезал плечами в экран.

— Свинья ты, Алиш! — не здороваясь, рявкнул он. — Я уже три дня как приехал, сижу у тебя под боком, а ты и не чешешься!

— Все, чешусь. — Алишер, сдаваясь, поднял ладони. — Я не знал, что ты здесь, — уезжал без комма, только что вернулся. Тох, ты мне нужен. Не по связи. Если можешь — приезжай сейчас.

Тоха демонстративно задрал брови, но Алишер не среагировал, продолжил смотреть серьезно и прямо. Светловолосый фыркнул и выключился.

Заявился он меньше чем через час. Усадив гостя и впихнув ему в руки грушу с соком, Алишер заходил по комнате, придумывая, как начать разговор. Тоха с минуту наблюдал за ним, потом снова возмущенно фыркнул и потребовал:

— Так, короче, давай быстро одной фразой суть дела.

Алишер кивнул. Посмотрел на гостя, склонив голову, и кривовато улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты помог мне совершить преступление…

…Неделю проведя в мрачных размышлениях, Алишер вычеркнул минералогию и пошел на поклон к куратору. Смена профпредмета стоила ему очень неприятного разговора с учителями, двадцати часов занятий сверх нормы и очередной порции Маргошкиного ехидства. Последнее его, впрочем, скорее взбодрило, во всяком случае, в университет он летел, вполне настроенный на победу.