Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства

— Утром после завтрака, — не заметив Санькину тоску, продолжил пилот, — при первой возможности, не привлекая к себе внимания, прийти в расположение боевой единицы. То есть, сюда.

— Есть прибыть сюда! — Санька воспрянул духом.

— Выполнять! — резюмировал Иван. — Бегом… По команде бегом согнуть руки в локтях! Да не так, а как при беге. Бегом… марш!

Санька, хоть и с сожалением, но припустил в лагерь. Когда он оглянулся, поляна была пуста.

У дырки в заборе стояли трое из первого отряда. Они курили, совсем не прячась. В одном из них Санька узнал Лиску.

— А, летун тарелочный объявился, давно не виделись! — гнусным голосом протянул Лиска, держа сигарету за обслюнявленный кончик огнем внутрь кулака. — Ты где шляешься? Давно по хлебалу не получал?

— Какой тарелочный? — спросил у Лиски один из троицы. Санька не знал, как того звали, хотя видел много раз в этой компании.

— Этот придурок нагрузил тут сегодня, что тарелка свалилась летучая. Наврал душевно, — все так же кривляясь, стал рассказывать Лиска. — Я-то понял, что заливает, но решил сходить с ним, чтобы навешать потом за вранье. Так он завел нас и смылся. Сусанин нашелся.

— Неправда! — от обиды Санькин голос даже сорвался. — Это ты сам…

— Шё? — Лиска бросил сигарету и двинулся к Саньке. — Я вру? Я вру, повтори? Я те, сопля, ща…

Зная повадки Лиски, Санька не стал дожидаться, а ломанулся мимо тройки в лагерь. Те не ожидали такой прыти. Санька даже ухитрился перескочить через подлую подножку. Догонять его не стали.

— Далеко не убежит, — услышал вдогонку Санька. Но это сейчас его мало волновало.

Сразу после ужина (Санька припрятал запеканку в бумажной салфетке) вожатый приказал никуда не расходиться до самой вечерней линейки. Он сообщил, что послезавтра планируется большой пионерский костер, и одного из костровых нужно выбрать в их отряде. Санька слушал в пол-уха. Он думал, что когда вырастет, то тоже станет пилотом-штурмовиком, как Иван. И как пролетит однажды в небе над пионерлагерем, как выйдет из пике прямо над лагерной линейкой. И на бреющем пройдет над лесом. Как сразится с врагами. Правда, кто враги, он пока не решил.

Тем временем вожатый для определения кострового решил провести конкурс — кто что лучше знает. И стал задавать вопросы из книжки «Любопытные факты». У Саньки эта книжка была дома, и знал он её почти наизусть. Так что на вопросы вожатого отвечал сразу и не задумываясь. И про то, что «Илья Муромец» — это самый большой самолет первой мировой, и что из пушки на Луну нельзя полететь потому, что все погибнут от перегрузок. Ну, и еще всякое.

На вожатого это произвело впечатление, он и сам не знал половины ответов, а слово «лаборатория», как и большинство, произнес с двумя ошибками. В общем, Саньку назначили костровым, предварительно выяснив, что у него есть белая рубашка, пилотка и темные короткие штаны. Потому что на костре могло присутствовать начальство, и надо было быть одетым по форме. Санька, конечно, обрадовался, его мало замечали в эту смену, но что-то тревожило его. Особенно после того, как подошел Морозов и зло шепнул: «Я буду костровым». Непонятно, чего он так решил?

А потом была вечерняя линейка. Директор как всегда начал с того, что это не дом отдыха, что за поломанную яблоню он ноги повыдергивает, и за плохую уборку территории и скверное поведение. Потом он вызвал двух девочек из пятого отряда. Они ходили вдоль строя, чтобы опознать пацанов, которые подглядывали в девчачью уборную. Одна даже остановилась напротив Саньки, но передумала. Нашли в итоге троих из третьего отряда. Их выставили строем под трибуной директора, и тот долго объяснял их глупость, аморальность и бесполезность для общества. Правда, не видел при этом, что один из наказуемых строил смешные рожи и показывал язык. В общем, директор обозвал этих мальчиков моральными уродами и пообещал неприятности их родителям.

Утром была зарядка. Всех построили на футбольном поле и заставили делать вялые упражнения. Потом завтрак, линейка с поднятием флага. Флаг поднимали под горн. Горнист был хороший и залихватски выдувал что-то патриотически-ритмичное. А потом Санька, убедившись, что его никто не видит, потихоньку-потихоньку улизнул к дырке в заборе.

У самой мшистой поляны Санька вдруг испугался — а вдруг Иван улетел! А Санька даже адреса не записал. Можно же, наверное, потом переписываться! Иван мог бы даже помочь Саньке стать летчиком. Ну, хотя бы рассказал, как это делается. Поляна действительно была пуста. Но Санька не забывал про систему защиты и решил позвать летчика. Он сложил ладошки трубочкой и прокричал в сторону, где должен был быть штурмовик: «Ива-а-а-а-н! Это я, Санька. Выходи!».