Читаем Мюзотта полностью

Г-жа Флаш. Да еще какие! На славу! Сделайте мне удовольствие, милый доктор, приходите как-нибудь на днях обедать.

Пеллерен. С величайшим удовольствием, дитя мое.

Г-жа Флаш. С другими врачами или один?

Пеллерен. Если хочешь, один. Я не люблю своих собратьев.


Звонок.


Мюзотта (просыпаясь). Ах, звонок... Подите же посмотрите.


Г-жа Флаш выходит. Молчание. Все прислушиваются.


Голос (за дверью). Здесь живет госпожа Анриетта Левек?

Мюзотта (резко вскрикивает). Ах! Это он! Вот он! (Делает усилие, чтобы встать.)


Появляется Жан Мартинель.


Жан! Жан! Наконец! (Приподнимается и протягивает ему руки.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Те же и Жан Мартинель.


Жан (бросается на колени около шезлонга и целует руки Мюзотты). Бедная, милая Мюзотта! (Плачет и вытирает глаза. Некоторое время они остаются неподвижными. Наконец Жан подымается и здоровается с Пеллереном.)

Пеллерен. Я хорошо сделал?

Жан. Хорошо! Благодарю вас!

Пеллерен (представляя). Госпожа Флаш, акушерка... Кормилица. (Важным жестом показывая на колыбель.) А вот...


Жан подходит к колыбели, приподнимает полог, наклоняется и целует ребенка, утопающего в кружевах.


Жан (подымаясь). У него вполне здоровый вид.

Пеллерен. Прекрасный ребенок!

Г-жа Флаш. Великолепный! Это моя жемчужина в этом месяце.

Жан (тихо). А как ее здоровье?

Мюзотта (услыхав). О, я умираю. Это конец. (Жану). Возьми стул, сядь поближе; поговорим, пока я еще в силах. Мне столько надо сказать тебе! Ведь мы больше не увидимся. Ты-то успеешь быть счастливым, а я... я... О! Прости! Прости! Я так рада видеть тебя, что все остальное мне безразлично.

Жан (подходит к ней). Не волнуйся, не шевелись, Мюзотта.

Мюзотта. Как же я могу не волноваться, когда снова вижу тебя?

Жан (пододвигает маленький стул и садится, потом берет Мюзотту за руку). Бедная Мюзотта! Каким ударом было для меня, что ты так больна!

Мюзотта. Наверно, жестоким ударом, особенно сегодня.

Жан. Как, ты знала?

Мюзотта. Да, с тех пор как я почувствовала себя плохо, я справлялась о тебе каждый день. Я не хотела уйти из жизни, не повидав тебя: мне нужно поговорить с тобой.


По знаку Жана г-жа Флаш, Пеллерен и Бабен выходят в правую дверь.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Мюзотта, Жан.


Мюзотта. Ты получил письмо?

Жан. Да.

Мюзотта. И сразу пришел?

Жан. Конечно.

Мюзотта. Спасибо, ах, спасибо! Видишь ли, я долго колебалась, извещать тебя или нет; колебалась до сегодняшнего утра. Но я слышала разговор акушерки с кормилицей и поняла, что завтра, может быть, будет поздно; я вызвала доктора Пеллерена, узнала о тебе и решила позвать тебя.

Жан. Почему же ты не позвала меня раньше?

Мюзотта. Я не думала, что дело обернется так серьезно. Я не хотела вносить расстройство в твою жизнь.

Жан (показывая на колыбель). Но ребенок... Почему я о нем не знал?

Мюзотта. Ты никогда и не узнал бы о нем, если бы он не убил меня. Я бы избавила тебя от этой заботы и помехи в твоей новой жизни. Когда мы расстались, ты меня обеспечил. Все было кончено между нами. Останься я жива, разве ты поверил бы мне, если бы я тебе сказала: «Это твой сын»?

Жан. Поверил бы. Я никогда не сомневался в тебе.

Мюзотта. Ты такой же добрый, как всегда, мой Жан. Так знай, я тебе не лгу. Эта крошка — твой сын, клянусь в этом на смертном одре, клянусь перед богом!

Жан. Я сказал, что верю тебе и всегда бы поверил...

Мюзотта. Слушай, вот как это случилось. Когда ты меня покинул, я заболела... очень заболела... Я думала, что умру, так мне было плохо. Мне предписывали перемену климата. Ты помнишь?.. Это было летом... Я поехала в Сен-Мало, знаешь, к той старой родственнице, о которой часто говорила тебе...

Жан. Да... да...

Мюзотта. Там-то спустя некоторое время я и узнала, что будет ребенок... от тебя. Моим первым побуждением было сообщить тебе. Ты честный человек... Ты признал бы ребенка, а может быть, даже отказался бы от женитьбы... Но вот этого я и не хотела! Все было кончено, не правда ли? Так и должно было остаться... Я прекрасно понимала, что не могу быть твоей женой. (Смеясь.) Госпожа Мартинель! Это я-то, Мюзотта! Подумать только!

Жан. Ах, бедный друг! До чего мы, мужчины, грубы и жестоки, сами того не сознавая и не желая!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Театр
Театр

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:Осужденный за недостаток верыБлагочестивая МартаСевильский озорник, или Каменный гостьДон Хиль — Зеленые штаны

Тирсо де Молина

Драматургия / Комедия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги