Мхитар Спарапет

Все примолкли. Может, вспомнили времена, когда Тэр-Аветис, припав к уху коня, без страха бросался на врага, воодушевляя всех своим примером и могучим голосом. Что столкнуло его с пути? Что заставило открыть ворота Алидзора и сдать город врагу, против которого он бился неистово? Неужто такой умудренный опытом воин не понял, что спасение страны лишь в одном — в сопротивлении до последней капли крови?..

А однажды Тэр-Аветис появился и в самом Пхндзакаре.

Хлопьями валил снег. Казалось, небо осело на горные вершины — протяни руку и тронешь его. Было тихо, безветренно. Бесчисленные звездочки снежинок мягко опускались на груды кизяка, на крыши домов, на поля.

Тэр-Аветис скатился как гром на голову. Он являл собой очень печальную картину. С непокрытой головой, в трехах. Изодранные штаны едва прикрывают колени. Ряса вся истлела, висит лохмотьями. На груди крест с отломанным концом, а в руках и правда цепь…

Шел он медленно. Большими ввалившимися глазами своими впивался во все, что видел на пути. Снег падал на его космы, на синие от стужи полуголые плечи, на бороду…

Воины сначала не обратили внимания на этого странного человека, приняли его за нищего. Но, увидев, как он бьет себя цепью, с опаской подошли поближе.

— Кто ты есть? — спросили из толпы.

— Предатель я. Презренный предатель, — спокойно ответил Тэр-Аветис, а голос при этом у него дребезжал, как ржавое железо. — Дайте дорогу предателю, праведные люди. Дорогу…

— Сумасшедший, — заключили воины.

Но иные узнали Тэр-Аветиса. Цатур подошел к некогда прославленному тысяцкому и, окинув его недоверчивым взглядом, спросил:

— Тэр тысяцкий, неужели это ты?

— Я, — со вздохом ответил Тэр-Аветис. — Ха-ха, узнали предателя? Чего же медлите? Берите камни, бейте изменника. Сказано ведь: «Согрешивший грехом своим мается». Я достоин самой жестокой расправы. Карайте! Не я ли учил вас без жалости уничтожать изменников? Ну, чего застыли, армяне?..

Толпа воинов и крестьян все росла. Молодые, толкая друг друга, протиснулись поближе. Дети забрались на крыши. Пришли даже женщины. Всем хотелось своими глазами увидеть вчерашнего победителя, ныне предавшего своих.

Сопровождаемый толпой, Тэр-Аветис дошел до дома, в котором жил Мхитар. Стражники грозно скрестили перед ним копья. Тэр-Аветис подставил открытую грудь под копье и взмолился:

— Пронзи мою грудь, храбрый воин, только дай сначала в последний раз увидеть Мхитара…

Мхитар вышел в накинутой на плечи шубе. Мрачно взглянул на своего бывшего сподвижника и друга и отвернулся.

— Боже праведный, и это он? — сказал идущий следом мелик Бархудар.

— Он, конечно он, — подтвердил кто-то в толпе.

Тэр-Аветис посмотрел на всех, остановился мутным взглядом на Мхитаре и с горечью сказал:

— Послушай меня, Мхитар, послушайте, военачальники, я не затем пришел к вам, чтобы просить пощады и прощения. Боже упаси… Я прошу, заклинаю вас, накажите меня перед народом и войском. Накажите за Алидзор, за кровь армян, за жену мою и детей, за твою жену, Мхитар! И за сына, которого подвергли обрезанию. За все то зло, что я причинил вам в ослеплении, вам и всему своему народу! Убейте меня. Я заслужил это. Только не считайте предателем, — голос его дрогнул, — я хотел спасти наш несчастный народ, пусть ценой своей жизни и жизни детей моих… Хотел спасти, но был обманут. Сыны ислама обманули меня, и нет больше Алидзора!.. — Он повернулся лицом к толпе и возопил: — Армяне, не верьте туркам! Никогда не верьте, ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков!..

Тэр-Аветис горько зарыдал. Вокруг все молчали — их будто холодной водой облили. Не меньше других был взволнован и Мхитар.

— Покарай меня, Мхитар! — снова закричал Тэр-Аветис. — Покарай так, как мы вместе с тобою карали предателей. Уничтожь меня, только сними клеймо изменника! Зови палача, не медли!

— Не будет палача, — покачал головой Мхитар. — Сам бог уже наказал тебя, отняв разум. Иди, Тэр-Аветис, я не обагрю рук твоей кровью. Удались из наших мест, не причиняй нам нового горя своим присутствием!

Мхитар снял с плеч шубу, накинул ее на Тэр-Аветиса и быстро пошел со двора… А бывший тысяцкий повалился в снег и закричал:

— Господи, направь стопы мои! Пошли мне смерть!

Он закрыл лицо потрескавшимися ладонями и, вскочив на ноги, бросился бежать.

Шуба осталась лежать на снегу.

Вскоре Тэр-Аветис спустился в ущелье и исчез в снежном тумане…

Турки прочно засели в Алидзоре. Они очистили от трупов дома, караван-сараи и церкви и разместились в них со всем награбленным добром и с лошадьми. Не сумев одолеть окрестные поместья-замки и сломить сопротивление их малочисленных гарнизонов, Коч Али и Крх Чешмиш паши засели со своим войском в городе-крепости и принялись пожирать запасы продовольствия.

Засыпанные снегом улочки были пустынны. Только вороны каркали на развалинах да собаки грызлись на мусорных свалках.