Мхитар Спарапет

Через два дня мелик Еган доставил из Айлаха две пушки. Мхитар приказал навести их на замок и приготовиться к штурму. Но не успели еще воины приняться за дело, как в лагерь прибыл гонец Давид-Бека и вручил Мхитару послание. Спарапет помрачнел, заранее представив, каким может быть приказание Верховного властителя. Однако он поцеловал печать и вскрыл письмо.

«Приказываю оставить гибельную для народа мысль об излишнем наказании мелика Бархудара, — писал Давид-Бек. — Запрещаю проливать кровь. Велю кончить дело миром. Не время, Мхитар, возбуждать внутренний раздор. Примири мелика Бархудара и Туринджа».

У спарапета, казалось, опустились руки. Кто успел донести Беку о его намерении? Кто? И почему Бек щадит бунтаря, человека, пролившего под Пхндзакаром невинную кровь, мятежника, который восстал и заперся в своем замке и теперь не открывает перед ним ворот? Не сказав никому о содержании письма, Мхитар сел на своего серого коня. Приказал поднять белое знамя и подойти к стенам замка. Наверху появились военачальники Бархудара. Увидя белое знамя, они на минуту изумились и удивленно воззрились вниз.

Мхитар послал мелика Егана на переговоры.

— Скажи, что мы приходим гостями, с миром, пусть открывают ворота. Иначе пускай пеняют на себя…

Люди Бархудара забросали мелика Егана камнями, кизяком. А один даже спустил штаны и повернул голый зад в сторону владетеля Дизака. Под раскаты смеха посыпались ругательства. Еган вернулся возбужденный, хотя и со страхом в сердце.

— Не выслушали, — подавленно сообщил он Мхитару. — Не постыдились и непотребного, лаяли, как собаки…

Мхитар приказал открыть огонь из пушек. Дрогнули ущелья. За крепостными стенами развалилось какое-то здание. Столб пыли поднялся к небу.

— Бейте по воротам! Рушьте стену и врывайтесь в крепость!

Стали бить по стене. Сверху послышались ответные ружейные выстрелы. Забыв об опасности, Мхитар верхом понесся к крепостной стене. Горги Младший, Есаи и Семеон кинулись вперед, чтобы защитить собой спарапета. Дзагедзорцы, увидев мчащегося спарапета, тоже рассвирепели и бросились вперед. Принесли лестницы, чтобы забраться на стену.

— Надень бронницу, тэр спарапет! — закричал Горги. — Не дай бог, выстрелят в тебя.

— Если хотят убить спарапета, пусть стреляют! — со злостью бросил Мхитар.

Доскакали до ворот. Стоявшие на стене воины застыли и в изумлении смотрели на рассвирепевшего спарапета. Мхитар вскинул саблю.

— Может, на вас идет войной персидский хан, что вы заперли ворота, сучьи дети! Немедля открывайте, или я сдеру со всех шкуру. Вяжите Бархудара!

— Тэр спарапет! — крикнул кто-то со стены. — Дай мне время уговорить отца.

Мхитар узнал. Это был младший сын Бархудара Паки. Он приказал своим не стрелять и быстро сошел со стены.

Паки нашел отца в маленькой каморке под наблюдательной вышкой. Бархудар надевал бронницу перед тем, как подняться наверх. Увидя сына, он воскликнул:

— Испугался? Покинул свое место?

— Отец! Сам спарапет прибыл в наш дом. Он у ворот, ждет, чтобы мы открыли их.

— И ты не прикончил его? — посинел от злости Бархудар.

— Я не хочу покрыть наш род вечным проклятием.

— Ты! Ты!.. — Бархудар не находил слов. — Прочь, сгинь, я сам свершу над ним правосудие!

Он схватил пистолет и саблю и выскочил из комнаты. Добежал до лестницы, которая вела на башню, стал ногой на первую ступеньку… и попятился назад, как человек, увидевший перед собой нечто ужасное. На него было направлено дуло пистолета.

— Я выстрелю, если ты не прикажешь открыть ворота и не встретишь подобающим образом спарапета войска армянского!

Это была Гоар. В голосе ее слышалась неумолимая угроза.

Бархудар вздрогнул. Никто не имел над ним такой власти, как дочь, единственная и бесконечно любимая. Он попятился и прислонился спиной к стене.

— Боже, дети восстают! — простонал он. — Мне изменяет собственная дочь, моя кровь!.. Сын рамика идет, чтобы убить меня, и родные дети отступаются от отца…

— У него есть право наказать тебя! — гневно бросила Гоар. — Ты сеешь смуту, а должен бы знать, что только единство и согласие могут спасти нашу измученную родину. Мхитар не поступит жестоко, если ты покаешься перед ним. Я обещаю примирить вас! — Гоар вырвала из рук отца пистолет и сердито продолжала: — И знай, если твои воины выстрелят в спарапета, я убью тебя и сама брошусь вниз на камни. — Она обернулась к стоявшему поодаль брату: — Что стоишь! Иди, открой ворота и прими достойно нашего господина.

Бархудар закрыл глаза, и ему показалось, что он сходит с ума. Подгибались ноги.

Паки бросился к воротам. Откуда-то появился Мигран и кинулся с обнаженным мечом за братом, чтобы помешать ему. Но Бархудар остановил Миграна:

— Откройте, пусть идет, пускай разгромит, зарежет, убьет!..

Мигран бросился к отцу, удивленно вгляделся в его бледное, взволнованное лицо и спросил сестру:

— Он что, сошел с ума?

— Наоборот, — спокойно ответила она. — Наконец пришел в себя и спасает нашу семью и свою честь.

— Значит, и ты?.. — отчаялся Мигран.