Мхитар Спарапет

— Ты уже невеста, Маро, — сказал он взволнованно. — Кто женится на тебе — на других глядеть не станет. Сытым будет и ребенок, которого ты родишь. А уж я погуляю дружком на твоей свадьбе.

— Дай бог, Есаи! — крикнул Цатур.

— Отнимают! — вдруг закричал дотоле молчавший Семеон, нагота которого была едва прикрыта одеянием из козьих шкур. — Отнимают все, все! — Он рванул ворот и стал показывать всем шрам на шее. — Получил при Узунберде, старухи кое-как залечили. Остался след персидской сабли. Брат — в земле, я — в живых. Разве эта рана не стоит двух сомаров земли! Да как же вы говорите, что не дадут землю, а?!. — Он ударил себя по голове, заплакал, а потом растянулся на голой земле и захрапел…

Гусан Етум пел уже новую песню…

Утром Есаи отвел своих рамиков в Дзагедзор. Три дня оставались они там. Всем двумстам пятидесяти дали одежду и оружие.

Спустя неделю Мхитар в сопровождении отряда Есаи выехал в гавары. Решил самолично проверить, как мелики и старосты распределяют землю среди рамиков, выполняют ли они указы Давид-Бека и его, Мхитара.

В первой же деревне пришлось повесить старосту, который попытался принудить молодую вдову к сожительству, обещая лишь после того наделить ее землей.

Молва об этой расправе быстро разнеслась окрест.

А весна уже уверенно вступала в страну гор.

Козел отпущения

Никогда весна не была такой щедрой, как в том 1724 году. Все разом зазеленело. Долины стали изумрудными, раскудрявились леса. Зазеленели даже скалы, и плоские крыши домов, и стены древних храмов. Наступила весна и принесла радость и пробуждение.

Как только снега отступили к вершинам гор, Мхитар вновь отправился по гаварам.

Неожиданно появлялся он в самых малых селениях. Мелики и старшины поспешно выходили навстречу, объясняли, что ими сделано. Всюду в народе царила радость. Получившие землю сельчане и рамики громогласно благословляли Давид-Бека, зазывали Мхитара в гости, чтобы бросить к его ногам жертвенных ягнят и телков.

По пути домой он заехал в Пхндзакар. Послал человека за меликом Бархударом. Когда тот прибыл, Мхитар определил границу между землями двух меликов, указал, где класть пограничные камни. Земли, некогда принадлежавшие персидским ханам, лично распределил между рамиками и переселенцами. Повелел обоим меликам быть дружными и мирными соседями.

— Изгоните из сердца злобу и вражду! — сказал он. — И да накажет небо того, кто тронет у соседа хотя бы деревцо.

Мелики обещали выполнить его волю. Но Мхитар почувствовал, что Бархудар остался недоволен новыми границами.

Закончив с разделом земель, Мхитар в присутствии народа учинил смотр воинскому отряду Пхндзакара. Десятника Товму произвел в сотники и в сопровождении пхндзакарцев выехал в Дзагедзор.

Уехал и мелик Бархудар. Он был в бешенстве, считал себя униженным и оскорбленным. «Голубит голодранца, — думал про себя мелик, — будто земли, которыми он с такой щедростью наделил Туринджа, принадлежали его отцу. Щедр за чужой счет…»

Озлобленность Бархудара все росла. Лучшие земли, отобранные у персов, отданы пхидзакарцам. И две реки, и большой дубовый лес, на которые претендовал сам Бархудар. Не будь этих беженцев, все бы досталось ему одному. Туда же сселилось шестьсот пятьдесят дымов. Мало того, около трехсот семей собралось на развалинах села Микент. Мхитар передал Туринджу села Верин Шен, Сюндар, Ванки-тап и Прунк, некогда принадлежавшие персидским государям.

«Хочет погубить меня, — с горечью думал Бархудар. Он ясно понимал, к чему стремился Мхитар, усиливая Туринджа. — Придет день, перебьют весь мой род и овладеют моим замком и селами».

Час от часу росла его ненависть к Мхитару.

— Видел, увел с собою эту собачью свору? — спросил Бархудар, обращаясь к Миграну.

— Увел, отец, — ответил сын.

— А зачем?

— Бог ведает, отец, — пожал плечами сын.

— Никакого войска в Пхндзакаре не оставил?

— Нет.

Больше Бархудар вопросов не задавал, а прибыв в Хндзореск, немедленно приказал готовить отряд к походу.

— Я должен стереть с лица земли незаконное меликство Пхндзакара! — объявил он сыновьям. — Перебить всех… Сейчас там нет войска, самый момент испепелить это разбойное гнездо. Теперь или никогда!

Старший сын, сотник Мигран, был согласен с отцом, но Паки ясно предвидел кровавые последствия подобных деяний и потому попытался возразить.

— Вносишь раздор на земле Армянской, отец, — осторожно заметил он. — Одумайся и воздержись…

— Умолкни! — гневно крикнул Бархудар. — Если собираетесь продолжать мое меликство и вести мой род, то Пхндзакар должен быть уничтожен. Или мы, или они, другого выхода нет!

Ночью выступили из замка. Пустили слух, что едут на боевые маневры. К вечеру того же дня достигли подступов к Пхндзакару и, спешившись, вместе с ночной мглой приблизились к цели…

Дозорные Дзагедзора заметили на рассвете быстро приближающуюся черную точку. Вначале они подумали, что это лошадь, преследуемая зверями, но потом увидели, что к спине несущейся к замку лошади прильнуло какое-то маленькое существо. Странный всадник скоро достиг ворот замка и тонкоголосо крикнул:

— Откройте ворота, эй!..