Мхитар Спарапет

Воины удивились. Это была маленькая девочка. Она угрожающе размахивала руками и требовала, чтобы поскорее открыли ворота.

— Откуда ты? — спросили сверху.

— Из Пхндзакара. Я сестра сотника Товмы. Слышите? Я принесла черную весть…

Ворота распахнулись. Девочка въехала в замок и закричала испуганно:

— Помогите, эй!.. Брат Товма, скорее!.. Наших режут…

Поднялся переполох. Тревожно залаяли собаки. Воины и жители вскочили с постелей и спросонок кинулись на улицу. Прибежал Товма. Увидев свою одиннадцатилетнюю сестру верхом на неоседланной лошади, он побледнел. Чувствуя, что дома большая беда, сорвал девчонку с коня и встряхнул ее:

— Что случилось, Цамам?

— Мелик Бархудар с большим войском напал на нас, — закричала, рыдая, девочка и обессиленно прижалась к брату. — Напали в сумерках. Наши едва успели закрыть все входы. Сейчас сражаются. Я была там, когда убили дядю Вачагана и дядю Исака. Из беженцев погибло четыре человека. Торопись, Товма… помогите!

Товма приказал десятнику — помощнику своему — вывести войско, а сам побежал доложить Мхитару. Цамам, охватив брата за шею, торопливо рассказывала:

— Бабушка спустила меня со скалы на веревке. Попала в ущелье, где стоят лошади дяди Срапа. Он посадил меня на лошадь и показал дорогу на Дзагедзор. У самого глаза ослабли, нога распухла — приехать не мог… Я нисколько не мешкала в пути, Товма, истинный крест…

На верху каменной лестницы показались Мхитар и тикин Сатеник.

— Что за тревога? — спросила тикин.

Товма опустил Цаман на землю.

— Мелик Бархудар, — он перевел дух, — режет наших, прикажи взять войско, тэр спарапет, и пойти на помощь.

— Что? — почернел Мхитар. — Это правда?

Цамам повторила все, что уже поведала брату, и опять горько зарыдала. Сатеник обняла ее:

— Успокойся, доченька…

Спарапет топнул ногой.

— Мелик Бархудар затевает мятеж, сеет злобу! Сам и подавится. Не сносить ему головы. Я разорю его логово. Уничтожу весь род. Хватит, долго терпел и прощал!

Он велел позвать Тэр-Аветиса. Тот явился во всеоружии. Узнав о случившемся, многозначительно усмехнулся, ноздри у него раздулись, совсем как у рассвирепевшего бугая, увидевшего противника. Спарапет приказал Тэр-Аветису, возглавив ополченцев Есаи и отряд Товмы, спешно идти на помощь мелику Туринджу.

— Будь беспощаден! Ни капли жалости к клятвоотступнику! Бросишь его к моим ногам! Торопись!..

Затем Мхитар велел своим сотникам поднять полк Дзагедзора для наступления на Хндзореск.

Тикин Сатеник побледнела. Начиналось то, что страшнее всего, — братоубийственная война. Надо во что бы то ни стало предотвратить это губительное бедствие. Но каким образом? Разве Мхитар послушает ее? Сатеник знала, что муж давно ищет повода наказать Бархудара, и вот повод представился. Но это повредит общему делу, приведет несчастную страну к новой трагедии.

Тикин Сатеник отвела все еще всхлипывающую Цамам в комнату сыновей, а сама вошла в библиотеку. Нужно было немедленно известить Давид-Бека о случившемся. Только он может унять гнев мужа и предупредить братоубийственную войну. Проливая чернила, Сатеник торопливо набросала несколько строк и вызвала к себе одного из преданных ей слуг.

— Садись на коня и во весь дух мчись в Алидзор. Доставь это письмо Давид-Беку. Да поскорее!..

В тот момент, когда Тэр-Аветис спешил с отрядами Товмы и Есаи к Пхндзакару, из ворот замка выехал гонец и понесся в Кафан. В общей суматохе никто не обратил на него внимания.

Немного спустя выступил из замка спарапет. Он ехал во главе войска в Хндзореск, бесповоротно решив разрушить до основания замок Бархудара.

Целый день пхндзакарцы противостояли войскам Бархудара. Заперев вовремя входы, горцы — стар и млад — заняли все наиболее доступные для врага тропинки и самоотверженно сопротивлялись. Они яростно осыпали штурмующих градом камней и бревен, кидали на осаждающих пылающие тряпки и горящий кизяк. Стреляли из ружей, лили сверху кипяток — словом, делали все возможное.

Бешенству мелика Бархудара не было предела. Внезапное нападение не удалось, но мелик тем не менее надеялся легко одолеть пхндзакарцев — войска-то в крепости нет. И как же велико было его удивление, когда с первой же минуты ему оказали столь отчаянное сопротивление.

Во гневе мелик беспрестанно подстегивал воинов, лупил их рукоятью меча, заставляя карабкаться на скалы, все вперед и вперед. Воины-камнелазы выполняли его приказ, но под ударами пхндзакарцев скатывались вниз.