Мхитар Спарапет

— Ну, ты-то, я думаю, доволен? — с горечью спросил Мхитар.

Товма от счастья закрыл лицо руками…

Жестокое самопожертвование

Мхитар переселился в отведенные для него покои в доме мелика Бархудара.

Стемнело. На землю тяжело опустилась свинцовая ночь — беспросветная и кошмарная. Мелики и сотники удалились. Мхитар остался один в продолговатой, напоминавшей могилу комнате. Он был подавлен своими горькими мыслями. Кроваво алела свеча.

Замок погрузился в глубокий сон. Порыв весеннего ветра временами ударял в окно, и снова становилось тихо… Безмолвие охватывало уснувший замок.

Мхитар стоял у открытого окна, вглядываясь в густой, как смола, мрак. Никак не мог отрешиться от минувших событий. Нет-нет и хватался за голову, сжимал ее. «Боже мой, что я наделал? Сам погубил свое счастье! Ненависть одолеет ее. Нет больше ни опоры, ни утешения, ни проблеска света в душе!..»

Он понимал, что содеянное им полезно нации. Примирятся враждующие мелики, да и Гоар в чужих объятьях, может, забудет его и отступит. Всего этого требует разум. Так повелела его трезвая мысль, его решимость полководца. А сердце? О… сердце негодовало. Оно протестовало и не покорялось…

Но невозвратное свершилось. И Мхитар рад этому. Мосты к отступлению отныне сожжены. Гоар дала согласие и удалилась. Оскорбленная, разгневанная, но согласилась…

Все это терзало и мучило Мхитара, когда вдруг открылась дверь и перед ним предстала сама Гоар. Он не поверил глазам. Показалось, что видит любимую во сне, что видение это рождено его тревожным возбуждением. Мхитар закрыл глаза, надеясь стряхнуть наваждение.

— Каешься, тэр спарапет? — подвигаясь к нему, чужим голосом горько спросила Гоар. Так и сказала: «тэр спарапет». А прежде имя его звучало в этих сладостных устах подобно музыке, неповторимой песне…

Мхитар открыл глаза и прошептал:

— Моя Гоар!..

— Отныне я уже не твоя Гоар, — резко повела она рукой. — Сегодня ты навсегда отрекся от меня. Я пришла сказать тебе, что покорилась не твоему повелению. Ради спасения чести отца моего и жизни братьев моих сотворила невозможное. Я ведь знаю тебя. Уж коли ты не пощадил своей любви, не миновать бы гибели отцовскому очагу. А это поколебало бы единство армянской знати. Вот почему я подчинилась. Если бы не это — я бы воспротивилась воле самого господа бога и никогда даже руки не подала бы сотнику Товме.

— Он благороднейший человек! — пробормотал Мхитар.

— На земле для меня существовал только один мужчина, другого не будет! — крикнула Гоар. Слезы душили ее.

— Боже! Как ты жестока ко мне! — простонал Мхитар.

— О, ты еще увидишь мою жестокость, тэр спарапет. И берегись. Оскорбленная женщина страшнее тигра в пустыне.

— Из твоих рук я готов принять саму смерть! Отныне только она может принести мне счастье!

Гоар горестно улыбнулась:

— Не подобает полководцу твоего достоинства говорить такое. Я не прощу, если спарапет войска армянского начнет стонать перед женщиной подобно безусому юноше, который теряет голову и исходит слезами. Знай, что отныне мы чужие, но знай также и то, что я сделаю все доступное мне во имя твоего могущества. И хочу лишь одного — чтобы ни с какого сражения ты не возвращался с опущенной головой. Своими руками буду готова убить твоих врагов. Однако…

Гоар умолкла. Мхитар с трудом удерживался, чтобы не пасть к ее ногам и не просить тысячекратно прощения за содеянное. Ох, как же он любил ее в эту минуту и во веки веков!..

— Забудь меня, тэр спарапет, — дрожащим голосом взмолилась Гоар. — Забудь!

— А ты?

— Не пытай меня. Отныне я чужая тебе. Прощай!

Она повернулась и пошла к двери.

— Гоар, погоди!.. — Мхитар протянул к ней руки. Но девушка поспешила прикрыть за собой тяжелую дверь.

В отчаянии он схватился за голову…

А на дворе буйствовал весенний ветер.

Утром Мхитар составил послание Давид-Беку. Подробно рассказал, как он вошел в замок Хндзореск и как наказал мелика Бархудара. Написал также о том, что примирил двух враждующих меликов и что скоро состоится венчание сотника Товмы с дочерью мелика Бархудара Гоар. Попросил Бека прислать благословение новобрачным, желая хоть как-нибудь скрасить этот насильственный брак. Затем он отправил гонца в Дзагедзор с наказом, чтобы жена и Вард-хатун немедленно выехали в Хндзореск… В свою очередь, Товма послал к отцу человека с просьбой готовиться к свадьбе…

Весть о предстоящем браке быстро разнеслась по гаварам. Люди удивлялись и радовались. Удивлялись тому, что Гоар, которая отказала многим достойным, выбрала себе в женихи сына Туринджа, сына вчерашнего рамика. И радовались, что устранилась вражда между меликами Хндзореска и Пхндзакара и вновь установились мир и единство в среде армянских правителей.

В эти дни в гавары Сюника и Арцаха из замка Хндзореск рассылали гонцов с приглашениями на свадьбу. А в замок мелика Бархудара уже отовсюду спешили люди, не столько для участия в свадебном пире, сколько из желания видеть красавицу Гоар. На мулах везли свадебные дары, гнали жертвенных баранов с мечеными красными лбами.