Младший брат

Только жизнь стала хуже. У казахов стали забирать скот. А в двадцать восьмом году объявили коллективизацию. Всех сгоняли в колхозы. Обучение в школе было бесплатное, зато есть стало нечего. Плохое наступило время.

А я все мечтал уехать далеко, стать поэтом или пойти в Красную армию, победить всех врагов… А еще мечтал, чтобы вместе с родными жить в большом каменном доме, как на картинке, которую нам показывал учитель. А вместо этого наступил голод. Война. Плен, лагерь. И снова лагерь. Когда же наступит хорошее время?

— А о чем ты сейчас мечтаешь?

— Раньше мечтал о семье, детях, внуках. Хотел построить большой каменный дом и жить в нем до старости. А теперь хочу одного. Спокойно прожить отпущенное время.

— Тогда надо рассказать все твоим родным, про плен. Все.

— И то, что было после?

— Да.

Айнабек помолчал, принимая нелегкое решение и против ожидания восторженно выдал.

— Хочешь расскажу о случае из детства. Ты же спрашивал, не обижал ли я брата. Мы с Карой на лошадях гнали в аул большую отару овец. Начался дождь. Сильный, а струи бьют по косой и в сторону, которая против аула. Овца, это глупое животное, против дождя ни за что не пойдет, и вся отара повернула обратно. Скоро стемнеет, я испугался, что же делать и тут Кара говорит.

— Давай лошадей перед стадом поперек развернем и будем держать под уздцы.

Мы так и сделали. Овцы сбились в кучу, около нас приткнулись, мордами к земле. Вот так дождь переждали, а как закончился, пригнали стадо в аул. Отец сказал, молодцы, похлопал меня по плечу и добавил:

— Ты настоящий джигит.

Когда стемнело и возле юрты развели огонь под большим котлом — тай-казаном — я услышал со стороны загона для овец, хлюпающие звуки и подошел ближе. Мой братишка лежал на земле и горько плакал. Я присел рядом и спрашиваю, что случилось, а он мне и говорит.

— Это я придумал, как овец остановить, а отец тебя похвалил. Почему отец любит только тебя?

Сколько лет прошло, а он всё так же считает себя обделённым. Ничего не изменилось.

— С братом все ясно, а как же быть с твоей законной женой?

Лицо Айнабека скривилось, как от боли, но на вопрос он не отвечал.

— Я понимаю, тебе трудно. Расскажешь правду, тебя поймут, родные все-таки. Может, и жена снова станет твоей.

— Я верю тебе, если ты говоришь, что так будет правильно… Но я боюсь…

— Тогда я, все расскажу. Пойдем. Твой брат дома?

— Да. Я потому и ушел. Только ты ведь помнишь, как мои встретили тебя в первый раз. Мне плакать хочется, как вспомню. Однополчанина брата, русского Владимира все уважают, Кара в его честь сына своего назвал, а тебя, моего друга-фронтовика, даже в дом не пригласили.

— Не думай об этом. Расскажи им правду и брат перестанет тебя ненавидеть.

Они вместе входят в дом.

— Я пришел не один, со мной мой однополчанин, вы его видели. Зовут его Батыр.

— Конечно, сынок, пусть он входит.

Айнабек оглядывается на дверь, где притулился Батыр.

— Проходи, знакомься, это мои родные, в прошлый раз я тебя так и не познакомил с ними.

Он по очереди называет всех присутствующих. Батыр проходит вперед.

— Здравствуйте, Айнабек говорил мне о вас. Что было в плену с ним, вы знаете, а что было после, я вам сейчас расскажу.

Айнабек дернулся и сделал несмелый шаг вперед, но Батыр остановил его движением руки.

— Пусть знают, что с тобой случилось.

Непонимающие, удивленные взгляды всех присутствующих, лишь укрепили Батыра в его решимости поведать правду.

Глава 10 Туркестанский легион

Солдат по имени Батыр встал посередине комнаты и начал свой рассказ.

В ноябре второго года войны отступающие части немецких войск захватили в плен Айнабека и его товарищей.

Сначала он попал в пересыльный лагерь, затем его распределили в концентрационный лагерь… Кажется, это было на Украине.

Однажды в барак вошли надзиратели, ударами прикладов автоматов подняли всех на ноги и стали спрашивать у каждого «рус, русиш». Кто отвечал «да», оставляли в бараке. Остальных вывели и построили на площади. Все азиатской внешности: казахи, узбеки, калмыки, туркмены…

Вышел полковник по фамилии Либерт и через переводчика спросил.

— Кто хочет воевать против советской власти?

Он долго говорил объясняя, что Германия с радостью примет в свои ряды настоящих воинов и ничего не имеет против простого народа, она хочет уничтожить власть большевиков. А после окончания войны, сказал он, вы вернетесь домой и будете жить на освобожденной, от власти коммунистов, земле.

Немецкий офицер говорил грамотно и очень убедительно. Но никто не решался соглашаться на такое. Тогда заговорил казах по имени Ахмет, он стоял рядом с немецким офицером. Он обращался к ним как к братьям-мусульманам, сказал, что они не будут воевать со своим народом. Что Германия дает им возможность покончить с большевистским, красным террором, отомстить за умерших собратьев от ненавистной советской власти. А после войны, сказал он, вы будете жить единым народом, и новая власть больше не будет выгонять вас с родной земли, вы перестанете быть рабами Советов. Решайтесь, братья, крикнул он и Айнабек ему поверил.