Младший брат

Всего не расскажешь, пора прощаться. Всегда прошу Всевышнего о милости для тебя, мужа твоего и детей, может, родила еще. Пусть одарит он тебя и твою семью благодатью божественной. Будь счастлива!

Твоя Жумабике Смагулова.

Джума, дорогая, здравствуй, подруженька!

Пишет тебе Наталья, если ты, конечно, помнишь такую. Приезжали мы с Алешенькой к вам в аул, да никого не застали. Родные мои! Как же хотела поклониться вам в ноженьки за то добро, что вы для нас с Алешей сделали. Особенно, Тулютаю-ата. Какой же, широкой души человек. Спасибо вам всем! Благодарна вам и сыну наказываю, чтобы помнил и детям передал, о том, что спасла нас от голодной смерти казакская семья. И ты Джума, и Джамал-апа, у своих детей кусок хлеба забрали и моему ребенку отдали. Умирать буду, не забуду. Низкий материнский поклон, вам!

До сих пор корю себя, уехала так поспешно, впопыхах не поблагодарила толком. Надеюсь, Алеша доставит это письмо тебе когда-нибудь. Наказала я ему искать вас. Сама уже не смогу, болею я, подружка, постельный режим врачи прописали. Как мужа схоронила, так и занедужила. Да, Петенька мой, вернулся из лагерей больной весь, доходяга, одним словом. Прожил недолго, здоровье на тяжелых работах подорвал. Да и не в здоровье дело — я бы выходила его — душой надорвался, мой Петенька. Всего себя заводу, партии отдал, а взамен десять лет лагерей без права переписки, хорошо не двадцать пять, а могли, вообще, расстрелять. Эта несправедливость его и доконала.

Не знаю, как сложилась твоя жизнь, надеюсь, ты счастлива!

Алеша все просил меня поехать к вам, к Амантаю, да жизнь устраивать надобно, так годы и пролетели. Эх, встретиться бы нам, погутарить о том о сем, повспоминать былое, молодость нашу военную. Обняла бы я тебя, Джума, крепко-крепко, рассказала бы что у меня на душе, тебя бы выслушала, распустили бы косыньки да поплакали вместе. Ну может, Бог даст, свидимся еще.

А пока, прощай, моя верная подружка Джума! Будь счастлива и не поминай лихом. Помнить буду до самой смерти и тебя и твоих родных.

Твоя подруга Рогулина Наташа.

Р.S. На обратной стороне мой точный адрес. На всякий случай. Не теряю надежды увидеть тебя.

Первая встреча старых друзей состоялась в феврале тысяча девятьсот девяносто пятого года, а в апреле Алексей приехал с зятем и сыном и вместе с Амантаем и его младшим сыном, они принялись высаживать аллею памяти, рядом с аулом.

Алексей привез шесть саженцев молодых сосенок и с десяток тополей. Корни деревьев были облеплены влажной глиной и обмотаны мешковиной.

— Тополя растут быстро, а сосны начнут подниматься в их тени. Сосны тень любят. Пусть растут, мы умрем, а они останутся.

— Мой дед тоже так считал, поэтому и посадил рядом с домом деревья.

— Если все вокруг создал Бог, значит, когда мы сажаем деревья, мы немного становимся Богами, представляешь: понять, что чувствует Бог.

— Думаю, для этого надо стать хорошим отцом, — с серьезной задумчивостью произнес Амантай.

— Отлично сказано: чувствами отца понять Бога!

И они, светло улыбаясь, принялись копать лунки.

А на весеннем холме, что меж аулом и кладбищами расположился, наподобие сторожевой вышки, за ними наблюдали двое:

— Странный народ, эти русские. Где ни появятся, сажают деревья.

— Может, поэтому, и непобедимый. К земле по-особому относятся.

— Верно говоришь. Неси лопаты.

— Зачем?

— Помогать будем. Сажать деревья — разговаривать со Всевышним!