Младший инквизитор

– Меньше всего я хочу, чтобы о том, что с ним происходит, узнали на моей работе. Я собираюсь вернуть его в нормальное состояние.

– Мам, все в порядке, – пробормотал я.

Мать развернула меня лицом к себе и жалостливо поглядела на меня. Даже когда я тяжело болел свинкой в детстве, она так не смотрела. Наверное, даже если бы я умирал, взгляд её был бы не настолько наполнен страданием.

– Все будет хорошо, – прошептала она и отпустила мою руку.

Глава 2 – В гостях у мага

Черный "Мерседес", на котором отец ездил на работу, остался стоять в гараже, отец взял серый "Фольксваген" мамы. Машинка оказалась ярой ненавистницей богачей, и я был вынужден всю дорогу слушать её коммунистические протесты: "Долой рабство. В прерию всех железных коней! Угнетатели пусть сами тащат свои туши по бездорожью".

Я поспешил включить радио, чтобы перебить скрипучий ехидный голос, который приступил к критике наших фигур и интеллекта.

Из города мы выехали на Приморское шоссе. Проехали несколько километров, отец сверился с картой и свернул на проселочную дорогу. Еще полчаса ехали по лужам, ямам и ухабам. Фары машины вспахивали темноту осеннего вечера. По бокам дороги темнели кусты, а за ними выглядывали крыши деревенских домов. На часах приборной доски высвечивалось восемь пятнадцать. Наконец мы выехали на окраину деревни и остановились возле покосившегося забора. За кустами шиповника и ветвистыми старыми деревьями виднелся деревянный дом.

Калитка была открыта, в окнах дома горел свет. То ли потому, что я разволновался, то ли почему еще, но все кустарники вдруг решили разом атаковать мои и так уже измученные уши. Я даже не старался разобрать слова в этом шуршании листвы и рванул быстрей вперед по дорожке, стремясь убежать от стрекотни подальше. И поднялся на веранду раньше отца. Из большого окна на веранду падал свет, и я заметил прислоненные к стене два веника. Вдруг они мне закричали радостно:

– Пришел играть, хвать, прыг, летать! Пришел глядеть, кыш, прочь, дурень!

– Что за сумасшествие? – прошептал я им. До этого все, кто бы ни говорил со мной, были вещами вполне адекватными.

Подошел отец и нажал дверной звонок. Через несколько минут дверь приоткрылась, мужской голос с ужасом воскликнул: «О боже!», и тот час же дверь захлопнулась.

– Тимофей Дмитриевич, не спешите собирать вещи, я не по долгу службы, – сказал отец.

С той стороны помедлили, а потом дверь отворилась.

Я узнал старика с фотографии. Он был щуплым, с седыми всклокоченными волосами, с небритым и хмурым лицом. Светло-карие глаза глядели на нас с вызовом и ненавистью.

– Нам нужна ваша помощь, – тихо, но внятно проговорил отец.

– Что? – Старик вытаращил удивленно глаза. – И это говорит магу Великий Инквизитор?

– Скорее человек, попавший в беду, другому человеку, – сказал отец, и я увидел, что он состроил дружелюбную улыбку.

– Человек? Вы? – Старик отрицательно покачал головой. – Выписывайте официальный документ и приходите со своими низколобыми идиотами в касках. Вы же это любите, сначала запугать, а потом разговаривать.

Старик захлопнул дверь.

– Надоумил же меня дьявол прийти сюда, – прошипел отец, сжимая и разжимая в ярости кулаки. – Волошин, впустите нас, или на вас точно обрушаться кары инквизиторские.

– Думаю, не зря вы говорите, что здесь вы не как Великий Инквизитор. А раз вы здесь инкогнито, то до свиданья, – раздалось из-за двери.

– Не злите меня, это опасно! – рявкнул отец.

Дверь открылась.

– Ну что вам? – Старик гневно запахнул махровый в желтую ромашку короткий халат, из-под которого виднелись тощие ноги.

Я вдруг увидел тень, напоминавшую мужской силуэт, за спиной старика. Тень что-то прошептала.

Старик оглянулся.

– Куда ты смотришь? – спросил он.

– На этого, в валенках. – Я сглотнул и, подавляя в себе ужас, кивнул на тень, которая глыбой высилась сбоку от старика и шептала что-то похожее на стихи.

– Так это тень из сна еще не развеялась. – Старик вдруг посуровел, сплюнул на пол и сказал: – Так ты маг? На инквизицию работаешь?

– Это мой сын, – ответил отец.

Глаза старика округлились от удивления:

– Так ваша жена ведьма? Или не от жены сын, а…

– Не порите чушь, Волошин. Мальчик только сегодня стал таким.

– Вот так-так… Значит, все же есть в мире справедливость.

– В чем справедливость болезни? – спросил я.

– Магия не болезнь, – вздернул голову старик. – И это хорошо, что ты стал магом, теперь некоторые поймут, что…

– Да чего хорошего? Слушать бред ваших оголтелых веников? – воскликнул я, махнув в сторону рукой.

Старик удивленно посмотрел на веники:

– Ты их можешь слышать?

– И не только их! Все эти кусты, деревья… Да любая вещь норовит сообщить мне о своем настроении или высказать мысли по любому поводу. Даже ваш халат бубнит, что вы его не стирали уже месяц!

Старик сказал:

– Маги любят говорить: магами не становятся, магами рождаются.

– Но до сегодняшнего дня он не был магом! – сквозь зубы сказал отец. – Потому-то мы и пришли к вам: разобраться, что произошло. И если позволите, нам хотелось бы поговорить об этом в доме.

Старик молчал, поджав губы и скрестив руки на груди.