Млечный Путь, 21 век, номер 4 (49), 2024

Нет, то были не какие-то врачи-вредители из соседних держав, отнюдь. Оставшиеся еще с времен Гатчинского доктора наук давно занимались самыми важными для державы разработками, с античности выискивая средства для пущей народной любови к самодержцам или ненависти к супротивникам. Но если для второго уже две тысячи лет успешно применялась белладонна и белена, то для первого ничего у лекарей не нашлось, хоть поиски и велись, не прекращаясь, с времен основателя державы, кстати, именно по этой причине и погибшего. Вплоть до той минуты, когда комплотеры не проведали, что знахари Гатчинского что-то умудрились открыть, хуже того, успешно испытать на мышах и кошках. Стать следующим в короткой цепочке подопытных у государевых мужей желания не имелось. Комплот созрел сам собой, стремительно перебравшись в государевы покои. А после упокоения Гатчинского Зубов, как старший среди Временного правительства, на первых порах даже прикрыл лаборатории, да через год возвернул эскулапов в пропахшие карболкой и спиртом помещения, поручив им завершить начатое в кратчайшие сроки. Что и было сделано.

В результате в пятницу вечером светила медицинской науки собрались в кабинете Зубова, отделанным мрамором, янтарем и совсем немножко рубинами - председатель любил советскую эстетику. Ведущий эскулап пододвинул к подлинному правителю отечества литровую банку, в темных глубинах которой явственно плескалось что-то живое и здоровое.

- Вот, - звякнув по стеклу ногтем, произнес доктор Самородков. - Недавно выведенный vermis transmissus, он же глист передающий.

Зубов вздрогнул и отодвинулся.

- Что передающий? - брезгливо поежившись, спросил он.

- Любовь к любому дарителю ДНК для создания глиста. Преданную и безоговорочную, на уровне безусловного рефлекса.

- Поэтому мы хотели изначально назвать его vermis honestus, поскольку он передает реципиенту добродетель, - встрял первый помощник Самородкова, человек молодой и нервный.

Зубов уяснил, что ничего не понял, потому потребовал подробностей. Но без умствований. Самородков невольно умолк, зато его зам оказался на высоте. Сразу начал пояснять и просвещать, было в нем что-то от Сидорова, только без эскапад последнего и на хорошем литературном языке. От него-то Зубов узнал о революционной методе управления человеческими массами.

А все дело, действительно, оказалось в глистах. Как известно, паразиты не только паразитируют на хозяине, как явствует из их названия, но еще и отравляют ему жизнь самыми разными способами. Некоторые способны изменять метаболизм носителя, иные воздействуют на сознание. Глисты Самородкова как раз последним и занимались. Намертво прикрепляясь к стенкам кишечника, они мало того, что объедали хозяина, но еще впрыскивали ему в кровь вещество со сложнопроизносимым названием, управлявшее поведением носителя. Оно заставляло возлюбить паразитов, всячески споспешествуя его развитию и распространению. Это поведение мало чем отличалось бы от банального токсикоплазмоза, при котором зараженный проникается нездоровой симпатией к носителям паразитов, вроде собак и кошек, если б не одна деталь: поскольку глисты Самородкова имели человеческий ДНК, то и любить хозяину предстояло не всех подряд, а исключительно того, от кого эти создания произошли.

- И от кого они произошли? - снова вздрагивая, вопросил Зубов. Самородков пожал плечами.

- Будто вы не догадываетесь, господин председатель. От прежнего хозяина наших земель. Но я не уничтожил их только потому, - продолжал спешно ученый, завидев, как явственно Зубов потянулся к тревожной кнопке, - чтоб иметь возможность демонстрации. В дальнейшем мы создадим колонию паразитов из любого предложенного вами ДНК, - поклонившись, закончил Самородков свою речь.

Тут-то Зубов и задумался. Было отчего. Ведь кому он мог доверить столь серьезное мероприятие? Разве себе. Но другие члены правительства, они, поди, воспротивятся, когда узнают. Да и не факт, что доктор не поделится информацией с ними, а как заставить Самородкова молчать об открытии и при этом не навредить его здоровью, Зубов представлял плохо. Потому он отмел первые диктаторские мысли и, скрепя сердце, пригласил заговорщиков в кабинет договариваться.

Вышло так себе. Встреча переросла во взаимные претензии, оскорбления и едва не закончилась новой кочергой, плавно дойдя до драки, в которой, - вот неожиданность! - явно побеждал Долгоруков.

С трудом утихомирив разбушевавшегося заместителя, Зубов восстановил подобие порядка.

- Пусть лучше остается Сидоров, - потирая ушибленный бок, произнес Долгоруков.

На него поглядели пристально, но, махнув рукой, согласились с очевидной правотой. Вызвали на ковер генерального вседержителя и верховного иерарха, теперь зиц-президент предпочитал такое поименование. Взяли щедрый соскоб и пригласили Самородкова.

- Куда столько! - воскликнул доктор, когда ему преподнесли целый коробок ДНК. - Достаточно одной клетки биоматериала.

- Сдачи не надо, - ответил Зубов. - Вы лучше скажите, как будете распространять паразитов, и сколько на это уйдет времени.