Млечный Путь, 21 век, номер 4 (49), 2024

На одном из речных берегов я заметил длинный ряд деревянных отсеков, очень похожих на закрома бакалейщика; но вы можете себе представить, как мы с Балджером развеселились, когда, подойдя ближе к этому длинному ряду маленьких домиков, обнаружили, что это черепашьи гнезда и что довольно много черепах удобно устроились в этих своих гнездах, откладывая яйца. Которые, смею вас уверить, были самыми вкусными, из тех, что я когда-либо пробовал в своей жизни.

Мне кажется, я уже говорил вам, что река, протекающая по земле прозрачного народа, буквально кишит вкусной рыбой, причем карп и камбала были особенно нежными на вкус. И я, зная, как добросердечны миккаменки, был немало озадачен тем, как они когда-либо могли набраться храбрости, чтобы вонзить копье в одну из этих рыб, которые были такими ручными и игривыми, как какие-нибудь котята или щенки. Рыба следовала за нашим баркасом туда и сюда, хватая еду, которую мы ей бросали. Выпрыгивая в воздух, она блестела как полированное серебро, когда белый свет искрился на ее чешуе.

Но и эта тайна однажды была раскрыта, когда я увидел, как один из рыбаков заманивает десяток или больше рыб в нечто вроде загона, отгороженного от реки проволочной сеткой. Едва он закрыл ворота, как, к моему изумлению, я увидел, что рыбы одна за другой всплывают на поверхность и плавают на боку мертвые, как камень.

- Это, маленький барон, - объяснил рыбак, - комната смерти. На дне этого темного бассейна спрятано несколько электрических угрей огромных размеров и мощности, и когда наши люди хотят получить свежей рыбы на ужин, мы просто открываем эти ворота и заманиваем стаю внутрь, бросая ее любимую еду в воду. Палачи ждут их, и через несколько мгновений рыбы, наслаждаясь своей трапезой и ничего не подозревая, безболезненно, как ты сам видел, предаются смерти.

Одну из частей города прозрачного народа, которая очень привлекала Балджера и меня, занимал королевский сад. Это было очень странное и загадочное место. Во время моего первого посещения я шел по его тропинкам между беседками на цыпочках, затаив дыхание и тревожно оглядываясь по сторонам. Было ощущение, что в любой момент какой-нибудь гоблин опутает тебя прочной паутиной или сказочный эльф коснется твоих щек своими холодными атласными крыльями.

Итак, дорогие друзья, прежде всего вам следует знать, что с потерей солнечного света и открытого воздуха цветы, кустарники и виноградные лозы этого подземного мира постепенно расстались со своими ароматами и красками. Их листья, лепестки и стебли становились все бледнее и бледнее, как лица влюбленных девушек, чьи возлюбленные так и не вернулись с войны. Месяц за месяцем тёмная зелень, розовые, золотисто-желтые и темно-синие цвета исчезали, словно тоскуя по утраченному солнцу и ласковому ветерку, которые они так любили, пока, наконец, преображение не завершилось, и все они теперь стояли или висели абсолютно выбеленные, как те фантастические клумбы цветов и венки виноградных лоз, которые пушистый апрельский снег создает на безлистных кустах и деревьях.

Не могу передать вам, дорогие друзья, какое странное чувство охватило меня, когда я ступил в этот сад, где призрачные виноградные лозы причудливыми формами цеплялись за темные шпалеры, и где высокие лилии, белее пуха, стояли вертикально, как духи, обреченные на вечное молчание, лишенные даже их благовоний. Огромные гроздья снежных хризантем, пушистые, перистые формы которых были так прекрасны, казалось прижимались друг к другу своими мягкими телами, как группы изгнанных небожителей. В их безмолвном отчаянии чувствовалось, как тепло и сияние солнечного света медленно и постепенно покидают их души. Чуть ниже неподвижно стояли огромные розы со снежными лепестками белее морских раковин. Раскрываясь, они словно прислушивались к какому-то сигналу, который разрушит наложенное на них заклинание и вернет им солнечный свет, а вместе с ним и их цвет и аромат.

Еще дальше как пушистые облака белели клумбы фиалок, казалось, окутанные безмолвной печалью об утрате чудесного аромата, который был у них на земле. Иногда над цветами лилий вырастали длинные, стройные, призрачные стебли подсолнухов, почти невидимые, нагруженные на концах гроздьями снежных цветов. Они походили на поникшие белые лица, смотрящие сквозь безмолвный воздух и ожидающие солнечного света, который никак не приходит.

А еще выше, над всеми этими призрачными цветами, сплетаясь и обвиваясь, падая гирляндами, ползли и бежали, как длинные ряды ускользающих призраков, призрачные лозы с призрачными цветами, они были согнутые и скрученные, обвитые и свернутые в тысячи странных и фантастических форм и фигур. Белый свет с его чернильными тенями делал их живыми и наполовину человеческими. Так что малейшего движения и голоса было достаточно, чтобы заставить этот сад казаться населенным скорбными духами, изгнанными в эти подземные камеры за странные злодеяния, совершенные на земле. И здесь они были обречены ждать тысячи лет, прежде чем солнечный свет, их цвет и аромат снова вернутся к ним.