Читаем Млечный Путь полностью

— За то самое.

И меж ними возникло молчаливое согласие. Оба думали, как отомстить и чтоб люди не знали, с чего все началось. Старик помаленьку набирался сил. Солнечными днями, ближе к весне, выползал он во двор. Он видел и чувствовал движение жизни, видел, как все вокруг меняет обличье. Но он поначалу не думал ни о чем — благодарил бога, что кое-как оклемался после болезни. Потом уж, когда почувствовал, что окреп, прежняя злоба стала возвращаться к нему. Он ходил, как отравленный.

Он все выспрашивал у людей, что слышно на белом свете, не говорят ли где о добрых переменах, нет ли новостей. Он интересоваться стал каждым новым человеком, но со своими, тутошними людьми, не был слишком близок. Скверно чувствовал он себя тут. Дрянной была та зима!

Он прислушивался и приглядывался, что делает и где обретается Бушмар. И тут узнал приятные новости. Бушмар, говорят, взбунтовался. Кто-то где-то слышал, как он угрожал кому-то, говорил будто бы, что живым в руки не дастся, что всколыхнет всю округу и попомнят еще его…

Точно этого никто не подтверждал, но разговоры были. И это хоть немного, да утешало старого Винценты, Он этим только и жил теперь.

Дрянная была зима.

Тоскливо было на свете.

Про Бушмаров хутор Винценты больше не думал. От самой мысли этой его так и передергивало всего.

Так жил он, помаленьку очухиваясь. Все шло постепенно, тянулось так медленно!

XI

Бушмару все больше становилось не по себе от взгляда Галениных глаз. Взгляд этот мало-помалу превращаться стал из игривого, по-женски лукавого в твердый и даже суровый. Она словно подчиняла его себе этим взглядом. Он не то, чтобы бояться начинал ее, а чувствовал в Галене что-то лишь ей присущее, чего она никогда не утратит, никогда не подчинит чужой воле.

Она часто подносила к нему сына:

— На, погляди. Видишь, у него брови такие же, что и у тебя, становятся.

— Ага, — отвечал он, касаясь пальцами не заросшего еще темечка ребенка.

Он сам начинал чувствовать, как тяжело разрушить тот холод, который возник между ними с того самого первого вечера, когда вернулся он из острога, и с того другого вечера, когда он, изувечив Винценты, сбежал к брату. После того Галена стала иной; когда он вернулся через неделю от брата, она сказала ему:

— Ну, убьешь ты меня или нет?

Он молчал.

— Скажи.

— Зачем тебе это?

— Хочу знать. Если это ты правду тогда сказал, дак я не буду ждать, а заберу ребенка и уйду.

— Ты, видно, хочешь довести меня до этого, коли вспоминаешь нарочно, что я когда сказал.

Он знал, что это она издевается над ним, мстит за его необдуманные слова. Видел, что она ни в чем в обиду себя не даст, что она даже слов простить не хочет. И это делало ее желанной ему более, чем когда-либо, однако же и более, чем когда-либо далекой. Отвращение ко всему росло в нем. И хуже всего, что теперь он начинал размышлять, по крайней мере, неосознанное появлялось где-то в глубине его существа стремление дознаться, где начало этой враждебности между ними. Враждебности, которая за короткое время осточертела им обоим, но избавиться от которой тоже было невозможно. Однако зачатки мыслей этих исчезали, едва появившись.

Бывали у них и хорошие минуты. Иногда, после долгой молчанки, они начинали разговаривать о чем-нибудь не очень важном и интересном теперь для обоих. Однажды, например, она сказала:

— Видно, прищепы в саду повымерзали, никто за ними не присмотрел за зиму.

— Не до этого было, — буркнул он, но почему-то поднял на нее глаза.

Видимо, было что-то в ее голосе теперь, что напомнило ему прежнее их время, когда еще он только поглядывал из окна, не слишком ли долго околачиваются возле хаты хлопцы, а она волновала его блеском глаз.

И они теперь стали говорить о всяких мелочах, радуясь не самому разговору этому, а какому-то примирению между ними. Но это действительно было лишь примирение. Ничего большего за ним не стояло. Так это и проходило, как появилось. Без следа и пользы.

Иногда Бушмару было безразлично все — и холодность жены и разлад всей жизни. Из этого-то все и рождалось, но заслоняло собою первопричину и само вырастало в нем, вытесняя остальное. Так часто бывало, и всякий раз тогда, когда Бушмар отрешался от всего на свете и оставался один. В последний раз такое нашло на него перед самым концом зимы, и на этот, раз покончило со всем прежним.

Зима тогда кончалась рано. Еще в конце февраля скопилась под снегом вода, и дороги стали пропадать. Бушмар под вечер приехал от брата. Страшно загнал, аж до пены, своего выездного коня. Сам промок в сыром тумане и был злой. Гнал коня по выбоинам и раскисшим ухабам и никому не уступал дороги (впрочем, и всегда у него была привычка такая). Дома как раз искра попала в порох:

— Зачем ты так над конем измываешься, налегке едучи? — сказала Галена.

— Что тебе до коня. Молчала бы!

— Почему молчала бы?

— Потому что… К черту!

Войдя в хату, он увидел, что Галена куда-то собирается. Он молча смотрел, что из этого выйдет. Она вдруг оставила свои сборы и легла спать.

— Ага, — заговорил он с диким торжествующим смехом, — напугала! Ну, что, напугала?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Просто любовь
Просто любовь

Когда Энн Джуэлл, учительница школы мисс Мартин для девочек, однажды летом в Уэльсе встретила Сиднема Батлера, управляющего герцога Бьюкасла, – это была встреча двух одиноких израненных душ. Энн – мать-одиночка, вынужденная жить в строгом обществе времен Регентства, и Сиднем – страшно искалеченный пытками, когда он шпионил для британцев против сил Бонапарта. Между ними зарождается дружба, а затем и что-то большее, но оба они не считают себя привлекательными друг для друга, поэтому в конце лета их пути расходятся. Только непредвиденный поворот судьбы снова примиряет их и ставит на путь взаимного исцеления и любви.

Аннетт Бродерик , Аннетт Бродрик , Ванда Львовна Василевская , Мэри Бэлоу , Таммара Веббер , Таммара Уэббер

Современные любовные романы / Проза о войне / Романы / Исторические любовные романы / Короткие любовные романы
Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.
Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

Эта книга посвящена интереснейшему периоду нашей истории – первой войне коалиции государств, возглавляемых Российской империей против Наполеона.Олег Валерьевич Соколов – крупнейший специалист по истории наполеоновской эпохи, кавалер ордена Почетного легиона, основатель движения военно-исторической реконструкции в России – исследует военную и политическую историю Европы наполеоновской эпохи, используя обширнейшие материалы: французские и русские архивы, свидетельства участников событий, работы военных историков прошлого и современности.Какова была причина этого огромного конфликта, слабо изученного в российской историографии? Каким образом политические факторы влияли на ход войны? Как разворачивались боевые действия в Германии и Италии? Как проходила подготовка к главному сражению, каков был истинный план Наполеона и почему союзные армии проиграли, несмотря на численное превосходство?Многочисленные карты и схемы боев, представленные в книге, раскрывают тактические приемы и стратегические принципы великих полководцев той эпохи и делают облик сражений ярким и наглядным.

Дмитрий Юрьевич Пучков , Олег Валерьевич Соколов

Приключения / Исторические приключения / Проза / Проза о войне / Прочая документальная литература