Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера

Пожалуй, нелишне назвать наиболее значительные из не упомянутых мной сочинений: Симфонические вариации для фортепьяно с оркестром, 6 симфонических поэм («Джинны», «Психея» и др.), Струнный квартет ре мажор, да еще 4 написанных в юном возрасте фортепьянных трио ор. 1, по крайней мере одно из которых (то, что сыграли впервые в 1983 г. Святослав Рихтер, Олег Каган и Наталия Гутман), — вещь удивительно яркая и страстная.

Не берусь судить о гармонических и полифонических открытиях Франка; скажу лишь о том, что явственно ощущает непрофессиональный слушатель, вроде меня. В музыке Франка постоянно присутствуют два, казалось бы, взаимоисключающих начала: романтическая страстность и благородная, исполненная глубокого религиозного чувства возвышенность. Второе вполне понятно — Франк был истинно верующим человеком, а вот неспокойный, да еще с драматическим налетом романтизм... Я долго пытался понять, что же это такое, и вот что мне представляется.

          Дух, что годами вызревал на ниве Храма,

                    наконец расправил крылья —

И устремился безоглядно к небесам, его взрастившим!

  Но душа осталась прикованной к бренности жизни,

                   Безгрешная, но робкая душа.

        О как все помыслы чисты, как благородны!

       Но откуда ж это страстное смятенье сердца?

 Как, однако, глубоки в материнской земле его корни!

             Хорал — великий миг примиренья,

                 Слияние небесного с земным.

                  Не упустите ж этот миг —

                   Услышьте и утештесь.

Речь, как вы, наверное, догадались об одном из самых возвышенных произведений для фортепьяно — «Прелюдии, хорале и фуге». На концертной эстраде оно не редкость, но, кажется, никто не сыграл его так, как Рихтер. Вот я и говорю вам: услышьте и утештесь.

ПЕТР ЧАЙКОВСКИЙ

ГЕНИЙ — НИЧТОЖЕСТВО

/По следам одной книги/

«Мое царство — в воздухе.»

/Бетховен/

«Мы в небе скоро устаем.»

/Федор Тютчев/

  Вот она дистанция между талантом и гением! Первый тоже

              стремится ввысь; это стоит ему усилий,

и он вынужден вскоре возвращаться на землю — отдышаться и

                силы восстановить. Разбивается редко.

        Гению не нужно усилий: небо — среда его обитания.

         Каждое возвращение на землю для него падение,

                           нередко трагическое.

 Гений одинок, но только на земле, для которой он не рожден.

            В полете он одинок не бывает — с ним Бог.

       Со святым Бог в пещере, в пустыне; с гением в небе.

   Никогда не жалейте, но и не старайтесь принизить гения.

       Смиритесь с тем, что он есть, если не способны ему

поклоняться. За это вам откроется когда-нибудь уголок того

             сада, что оставит он после себя на земле.

           И как знать: не найдете ли вы там цветок,

                 которого так не хватало вам в жизни.

Не так уж много имен, ставших символами русской культуры. Назовите два — не задумываясь. Ну, конечно: Чайковский и Пушкин! Но если поэт окружен ореолом безоговорочного, воистину всенародного обожания, то личность Чайковского и при жизни композитора, и вот уже более 100 лет после его внезапной загадочной смерти продолжает вызывать массу противоречивых суждений и кривотолков.