Мне не жаль...(СИ)

Орлов вздрогнул. Значит, это конец? Есть ли смысл прикрывать связь, о которой известно всем заинтересованным лицам?

— Что ж, — протянул он, глядя в окно, за которым располагался сад. — В таком случае, наша свадьба потеряла всякий смысл, не так ли?

— Вы так считаете? — тихо спросила Натали. Граф резко обернулся, обжёг взглядом.

— А вы?

— Я пойму, если вы захотите разорвать помолвку. — Натали отвела глаза и принялась нервно теребить платок, лежавший на коленях.

— А если нет? — севшим голосом проговорил Орлов.

— Я не вижу причин отказываться от своего слова. — Княжна посмотрела на графа с лёгким вызовом в глазах. На миг Дмитрию показалось, что у него закружилась голова, и он крепко впился в своё колено, чтобы не пошатнуться. Он не ослышался? Она действительно решила выйти за него замуж, невзирая ни на что?

— Значит, — несмело улыбнулся он, — мы по-прежнему жених и невеста?

— Да, — кивнула Натали, улыбнувшись в ответ. — И уверена, что на правах жениха вы останетесь выпить чаю? И, быть может, расскажете что-нибудь интересное из жизни Красного села?

— Вы, вероятно, хотели бы услышать о ком-то конкретном. — Улыбка Дмитрия потускнела.

— Я буду рада любым новостям, — заверила его Натали. Но радость уже померкла, а реальность вновь напомнила о себе, резко поставив на место. Орлов подавил тяжёлый вздох и с нарочитым энтузиазмом принялся рассказывать о том, чем и как занимается Александр на сборах.

========== Глава шестнадцатая ==========

Петербург опустел — весь двор отбыл в Царское Село. Поначалу Натали была рада этому, ведь на приглашения, что приходили в первые дни, она неизменно отвечала отказом, не желая никого видеть. А обижать старых друзей и знакомых и прослыть затворницей не хотелось. Теперь же у неё появилась причина остаться в столице, сославшись на подготовку к свадьбе.

Время, что Натали провела одна, казалось бы невыносимым, если бы не частые визиты Дмитрия. Он не просто привозил письма от Александра, письма, что вдыхали в неё жизнь. Он заставлял её смеяться, развлекал остроумными историями из полковой жизни, теми, что можно поведать дамам, а иногда осторожно касался будущего медового месяца. Натали вспоминала о времени, проведённом в Италии, рассказывала о любимых местах, которые им обязательно стоит посетить. А он слушал её, любовался тем, как вспыхивают неземным светом глаза, когда Натали пускается в воспоминания. Дмитрий словно воочию видел всё, что пыталась передать словами княжна, слышал шум моря и чувствовал аромат ярких цветов, гроздьями спускавшихся с балконов. Бродил с ней по узким улочкам, слушая торопливую местную речь, и любовался закатом.

— Не верится, что когда-нибудь я смогу это всё увидеть, — признался он в один из вечеров.

— Обязательно увидите! — воскликнула Натали. — Я непременно покажу вам всё, что знаю!

— С таким гидом я готов исходить всю Италию пешком!

— Пешком не обязательно, — смутилась под его взглядом княжна.

В последнее время граф всё меньше походил на друга, всё больше становясь влюблённым. И эта перемена пугала Натали, ведь сердце её без устали билось ради встречи с Александром, который должен был вернуться уже меньше, чем через месяц. Но напомнить Дмитрию о давнем обещании попросту не поворачивался язык. Ведь, если случилось так, что он всё же проникся к ней чувствами, разве слова смогут их остановить?

Но, как бы ни весело и приятно было проводить часы с Орловым, его визиты были редки. Всё остальное время занимали мысли о цесаревиче, мечты о кратком хотя бы свидании, надежды и страхи, связанные с замужеством. Иногда Натали начинала слышать его голос на улице, и подбегала к окну с гулко колотящимся сердцем, чтобы через мгновение опустить голову и вернуться в кресло. Родители вернулись к началу июля, и были немало обрадованы тому факту, что Натали ушла в отставку.

— Правильно, — серьёзно кивнул князь. — Негоже тебе уже по балам разъезжать да прислуживать. Пора и честь знать. Вскоре только о муже и детях забота будет, а свет… А свет твой теперь в муже будет заключаться.

Натали кивала задумчиво, не споря и не соглашаясь. Время шло, а слова Марии всё ещё обжигали стыдом. Приближалось время исповеди перед венчанием, а Натали всё не могла найти слов, не знала, сможет ли поведать правду, сможет ли утаить её. В ночь накануне она почти не спала, проведя её в молитвах, но к причастию шла в смятении, и, опустившись перед батюшкой на колени, поначалу молчала, собираясь с духом. Но, когда начала говорить, остановиться уже не могла. Слова полились потоком, выливаясь вместе со слезами. Все грехи, все обиды, что когда-либо она причинила близким, — Натали рассказала всё, без утайки. И замолчала, обессиленная, ожидая приговора.

— А теперь как, дочь моя? — спросил батюшка, глядя на неё сверху вниз. — Раскаиваешься ли в содеянном?

— Раскаиваюсь, — искренне ответила Натали.

— И жизнь твоя далее будет следовать законам божиим? Будешь мужу верна и послушна?

— Я… я не знаю… — Княжна крепко зажмурилась, стыдясь поднять глаза.