Мне нужен самый лучший! Как не испортить себе жизнь в ожидании идеального мужчины

– Именно, – подтвердил он. – Когда у тебя лихорадка, ты сама на себя не похожа. Ты вся на нервах и не уверена в себе. Критическое мышление отсутствует, и ты принимаешь дурацкие решения вроде: Я просто хочу сорвать с него одежду и дышать его дыханием – и что с того, что он постоянно пребывает в клинической депрессии!

Эван часто сталкивается с подобными ситуациями в жизни своих клиенток. С бурными трехмесячными отношениями, которые быстро сгорают дотла. Со страстными отношениями, которые не могут ужиться с несовместимостью жизненных целей. Когда людей неудержимо тянет друг к другу – и в то же время они неудержимо ссорятся.

Но когда его клиентки знакомятся с замечательными мужчинами и не ощущают этого повышенного уровня восторга, они говорят:

– Но я же не чувствую того, что чувствовала с тем-то и с тем-то.

На что Эван отвечает:

– Такой-то и сякой-то тебя бросили. Такой-то женился на другой. Тот не хотел иметь детей. А этот был безответственным. И много от этого радости?

Это кажется таким очевидным. Но сколько женщин тянутся к совершенно неподходящим мужчинам – слишком старым или слишком молодым, безработным или недоступным – и настаивают на том, что, несмотря на все препятствия, нашли свою родную душу! (А он редко бывает родной душой. Разве что ее собственная душа – лгунья, изменница, тунеядка и т. д.)

Ощущая этот неистовый восторг, как часто я пропускала мимо ушей то, чего не должна была пропускать? Как часто давала себе отсрочку, которую не должна была давать, и пыталась «вычислить» его: может, у него проблемы с близостью, или его не любил отец, или чересчур любила мать, – вместо того чтобы найти себе человека, который мог дать мне то, чего я действительно хотела?

И как только разумные люди принимают такие глупые решения?

Хелен Фишер, биолог-антрополог из университета Рутгера, которая изучает физиологию романтической любви, говорит, что это может происходить потому, что романтическая любовь подобна наркотической зависимости. Исследовав 45 безумно влюбленных на магнитно-резонансном томографе, чтобы посмотреть, какие части мозга задействованы в этом чувстве, она обнаружила, что при сильном влечении к кому-то у человека в мозгу активируется система вознаграждения, которая также включается, когда ты тянешься за кусочком шоколада, сигаретой или амфетамином. Эти клетки у основания мозга вырабатывают допамин – это вещество обеспечивает нам «приход». Мозгу без разницы, жаждешь ли ты порции никотина или любовника, результат будет один и тот же – стремление, обсессия, жажда.

Когда твой мозг пропитан допамином, говорит Фишер, трудно держать в памяти, что такой «приход» в среднем длится только от полутора до трех лет. Некоторые люди поддерживают его дольше, заметила она, но даже в этом случае качество «прихода» меняется.

– Мы только что завершили исследование, в ходе которого пропускали через магнитно-резонансный томограф людей, которые по-прежнему любят своих партнеров после 21 года брака, – рассказывала она. – Мы больше не находили активности в районе мозга, связанном с тревожностью, а вместо этого обнаружили активность в части, связанной с покоем и облегчением боли. Тебя по-прежнему привлекает этот человек, ты по-прежнему смеешься его шуткам, но эта прошлая тревожность теперь вытесняется спокойствием. Если он не пошлет тебе имейл, ты не станешь забиваться в угол кровати и рыдать.

Но если ожидаемый шаблон – это сумасшедшее начальное любовное возбуждение, переходящее в покой и чувство защищенности, то он может работать и в обратном направлении. Покой и защищенность, которые ты ощущаешь рядом с человеком, могут позже нажать спусковой крючок романтической любви – и об этом забывают те, кто жаждет немедленных «искр». На самом деле так случилось с самой Фишер.

– Был один мужчина, который какое-то время меня обхаживал, и я считала его надоедой, – говорит она. – Но всякий раз, общаясь с ним, я чувствовала себя совершенно непринужденно и комфортно. Через четыре года я в него влюбилась. Я и представить себе не могла, что такое случится. И я по-прежнему с ним – 10 лет спустя.

Фишер не говорит, что «химия» не имеет значения. Просто нелишне понимать, что, чтобы она сработала, может потребоваться время. И, как говорил мне Эван, даже когда она работает, мы часто считаем ее недостаточно сильной, потому что стремимся к негодному соотношению.

– Следует искать такое соотношение, когда «химия» равна 6 или 7 баллам, а совместимость – 9, – говорил он. – Большинство же из нас ищут такой вариант, при котором химия равна 9, а совместимость – 4. Люди сами себя настойчиво затягивают в болото из-за всепоглощающего стремления к любовной «химии».