Мне нужен самый лучший! Как не испортить себе жизнь в ожидании идеального мужчины

А теперь я рассказывала Эвану о нашей прогулке.

Неделей раньше мы с Шелдоном № 2 встретились в конечной точке пешеходного маршрута. Я обнаружила его сидящим на камне и слушающим музыку в наушниках. С его бейсболкой, модными шортами и майкой с символикой группы Coldplay он выглядел лет на 37–38. На вечеринке я, возможно, и не обратила бы на него внимания, но, когда он сказал мне «привет», моей первой мыслью было: «А он вроде симпатичный». Я не испытала мгновенного влечения в стиле «я бы с ним переспала». Он совершенно не относился к моему физическому типу. Но в его симпатичности и теплом тоне приветствия было что-то, отчего я сразу почувствовала себя легко.

Если б я отчитывалась о нашем свидании подруге, то ничего волнующего рассказать не сумела бы. Месяц назад я, наверное, даже не пошла бы с ним на второе свидание. Он не был интеллектуалом – но был любознателен и умен. У него был «светлый ум», жизнелюбие и интеллектуальная живость. Мы не перебрасывались остроумными игривыми шутками, как это бывало у меня с мужчинами в прошлом, но разговор наш не замирал ни на минуту. Он не блистал в беседе – зато был внимателен. Он помогал мне перелезать через большие камни и смешил меня. Пресловутые «бабочки» не трепыхались у меня в животе, мы не целовались на прощание – но, что важно, я хорошо провела время.

Я рассказала Эвану об исследовании на тему договорных браков и о том, как моя сосредоточенность на яркой телесной «химии» сбивала меня с толку в прошлом. Был у меня симпатичный планировщик городской застройки, который полетел через всю страну, чтобы познакомиться со мной, но, поскольку я наворотила вокруг него кучу фантазий, в реальной жизни он меня разочаровал. И дело не в том, что он был таким уж никчемушником. Он был умен, забавен и интересен, пусть немного застенчив и сдержан. Пока мы гуляли по городу, мне было приятно с ним общаться – но, учитывая то, что говорила о нем моя подруга, которая нас и свела, я ожидала, что, когда мы встретимся, случится некое… скажем, «дзинь». Хорошо проведенное время было не в счет. Мне казалось, поддержание контакта на расстоянии потребовало бы слишком много сил – даже несмотря на то, что он должен был через полгода переехать в мой город. Но те парни, в которых я прежде вкладывала столько усилий – парни «с искрой», – часто оказывались мне плохой парой. (Я, кстати, недавно заглянула на его страничку в Фейсбуке; он женился на женщине-психологе, у них дочка. И на своих фото он выглядит чудесно.)

Теперь, с Шелдоном № 2, я чувствовала себя как персонаж Джона Кьюсака, когда он говорит о своей подруге в фильме «Фанатик»:

– Она не сделала меня несчастным, не заставила тревожиться, не вгоняла в неловкость. Знаешь, это звучит скучно – но скучно мне не было. И захватывающе не было тоже. Это было просто хорошо. Но по-настоящему хорошо.

И я начинала задавать себе примерно тот же вопрос, что и он:

– Следует ли мне срываться с места всякий раз, как у меня в кишках возникает «то самое» чувство, когда я встречаю новую девушку? Ведь я прислушивался к ним с тех пор, как мне исполнилось 14, и, откровенно говоря, пришел к выводу, что у моих кишок дерьмо вместо мозгов.

У моих тоже. И потребовался всего один взгляд на Match.com, чтобы подтвердить, что мои «кишки» выбирали не лучших парней. Охота за сексуальностью

Мы с Эваном открыли список тех, кого я добавила в «избранное», и почту за первые несколько недель наших сеансов. В основном список был заполнен сексуальными, никогда не женившимися, 40 с хвостиком лет мужчинами, которые писали прекрасные профили. Они либо вообще мне не отвечали, либо, если мы начинали общение, у них не оказывалось заслуживающей внимания истории прочных отношений, или имелся шаблон серийных непродолжительных связей, или они невыносимо хвастались собой, или использовали сексуальные намеки в подозрительной манере, или имели осложненные отношения с собственными семьями, или остановились в карьерном росте, или просто вообще не производили впечатления милых, нормальных, стабильных будущих мужей.

Эван сказал, что это типично. Ему прекрасно известно, что мужчины-одиночки между 30 и 40 годами пользуются большим спросом и могут с легкостью жениться, а если они ни разу не были женаты к своим 35 годам, то у них обычно есть какой-то нежелательный «багаж» или проблема.

Моя 36-летняя подруга Кайла тоже это заметила.

– В этом возрасте, если мужчина кажется лакомым кусочком, то его уже откусили, – сказала она. – Мужчина за 40, который ни разу не женился, – так себе персонаж: с ним что-то нечисто. Я выяснила, что у них бывает одна из пяти трагических проблем: мамочка, зависимость, гомосексуализм, работа или обязательства. Разведенный с детьми – показатель отсутствия фактора безумия. По крайней мере, это говорит о том, что он заинтересован в традиционной жизни, в которой заинтересована и я.

К этому моменту я уже, конечно, понимала, что разведенные отцы, вероятно, были бы мне лучшей парой.