Мне нужно твое «да»

С трудом поднявшись, пошатываясь под грузом рухнувших иллюзий, Ефимия постучала в дверь. Ей хотелось выбраться на улицу, хлебнуть свежего воздуха и подумать, как жить дальше.

Глава 21

Тяжело принять новую реальность.

Прижавшись щекой к гладкой обивке сиденья, Ефимия снова и снова мысленно прокручивала перед глазами скупые строки из дела барона Брока. Первым желанием было прокричать: «Не верю, бумаги сфабриковали!» – но она видела письма отца к виконту Ору. Почерк его, не фальшивка. Пусть барон медлил, не желал вступать в открытую конфронтацию, проливать кровь былых соратников, но точно так же он не спешил сдать лидера мятежников властям.

Ефимия до крови впилась пальцами в кожу. «Предатель! Дочь предателя!» – эхом звучало в ушах.

Отец оказался вовсе не эталоном, не безупречным героем. Он как рыба в воде чувствовал себя в бою, но становился совершенно беспомощным в мирной жизни. Виконт провел его как ребенка! Девушка не могла поверить, что отец оказался настолько глуп, настолько легковерен, ослеплен бесплотными идеалами. Без доказательств поверить всем сплетням, решить, будто виконт Ор восстановит справедливость, построит райские кущи на земле! Ефимия расхохоталась. Словно бесноватая, она билась головой о спинку кареты и смеялась, смеялась, пока не кончился воздух в легких.

Мать утверждала, будто Ефимия пошла в отца. Неправда, в него уродилась Анна. Она росла точно такой же: наивной, романтичной, верящей в высокие идеалы, в то, что жизнь подстроится под нее, что ее заслуги оценят.

Бедные братья!

До Ефимии вдруг дошло, что отца не собирались казнить. В записях фигурировал дневник отца, найденный Ленаром Горзеном. Якобы в нем содержались записи, смягчающую вину генерала. А еще был приказ Эвана Брока, самый последний, отданный незадолго до ареста. Он понял, что стал пешкой в чужих руках, и отрядил людей для поимки Гилмора Ора. Назначил ему встречу, подготовил ловушку, только не успел. Вдобавок барон не сопротивлялся при аресте, добровольно отдал оружие. Может, император сжалился бы над ним? Не отправил же он на рудники его семью! Опять же, барона не перевезли в столицу для показательной казни, держали в Берже, в обычной тюрьме.

Увы, у истории нет сослагательного наклонения, правды Ефимия никогда не узнает. Одно она понимала: если бы братья не оказались такими же максималистами-холериками, как отец, сейчас бы они обзавелись семьями, помогали матери. Ни Алан, ни Ролан с виконтом Ором не общались, даже не служили под командованием отца. Алан только-только заступил на службу в гвардейский полк, традиционно базировавшийся в столице, Ролан готовился к вступительным экзаменам в университет, планировал изучать право.

Глупые мальчишки! И не менее глупая Ефимия, которая двенадцать лет ненавидела не того человека. Если кто и повинен в трагедии их семьи, то только виконт Ор.

– С вами все в порядке, миледи?

Встревоженный кучер натянул вожжи и приоткрыл смотровое окошечко.

– Да, в полном.

Ефимия выпрямилась, села нормально и, смахнув выступившие на глазах слезы, улыбнулась.

– Не могли бы вы сделать круг по столице? – попросила она. – Я хочу взглянуть на Старый дворец и прочие достопримечательности. Или это запрещено?

– Конечно, можно, миледи, только скоро стемнеет…

– Тогда посмотрим то, что по дороге.

Окошечко захлопнулось, девушка вновь осталась наедине с собой. Ее вовсе не волновали достопримечательности Йента, Ефимия просто пока не была готова предстать перед подругами и другими участницами отбора. Она должна успокоиться, снова надеть маску.

За окном мелькали тонущие в сумеречном свете здания, спешили куда-то люди. Они казались Ефимии тенями далекого прошлого.

Голова раскалывалась от вопросов. Как теперь жить, во что верить? Одно девушка понимала точно: ей придется извиниться перед Ленаром. А еще она просто обязана отыскать пропавший дневник отца. Почему его не оказалось в архиве, кто его изъял, как пронес мимо бдительной охраны? Ефимия на собственном опыте убедилась: сделать это практически невозможно. А если бы и удалось, непременно подняли бы тревогу, вора быстро бы схватили. Однако факт оставался фактом: дневник фигурировал в материалах дела, но отсутствовал в описи. Более того, у Ефимии сложилось впечатление, будто саму опись заменили: печать явно взломали, а потом аккуратно подправили. Возможно, это сделали по приказу императора. Если так, дневник давно сгорел в топке камина.

Как Ефимия ни старалась оттянуть возвращение в Новый дворец, оно все же состоялось. Будто сомнамбула девушка сошла на освещенный факелами двор, поднялась по лестнице. Она не желала ни с кем говорить, никого видеть. Хотелось скорее запереться у себя, принять ванну, но Ефимия подозревала, что в спальне караулят подруги. Нужно выбрать другое место для уединения. И тут она вспомнила о втором этаже Зала одалисок. Осталось понять, как туда попасть.