Мне все равно

– Давайте так. У нас где-то за 2 недели до 1 сентября начинаются совещания. Обсуждение учебных планов, новых пособий и все такое. Я с вами свяжусь примерно в это время. А вы тогда пока готовьтесь. Я вам вышлю список наших учебников. Почитайте, ознакомьтесь с программой. И я бы хотел увидеть примерный план уроков по нескольким дисциплинам. Можете выслать мне на мэйл. Даже не обязательно приходить еще раз. Хорошо?

– Хорошо. Но мне и зайти будет нетрудно. Я живу в паре домов отсюда.

– Тут дело скорее не в вас, а во мне. Времени мало, знаете ли. Личная встреча займет больше времени. Понимаете?

– Да. Понимаю. Спасибо. Как только ознакомлюсь с литературой, вышлю вам планы.

– Вот и отлично.

Раздается писк таймера. Я встаю с дивана, беру с тумбочки телефон и читаю с экрана: «Поесть». Выходные все еще даются мне с трудом. Слишком мало действий. И не как в будни: одно за другим. А с большими перерывами, в которые я забываю, что вообще надо что-то делать. Если бы не таймер, я бы сидела на диване с раннего утра до позднего вечера, пока сон не приводил бы меня в кровать. Хотя я не уверена, что не отрубалась бы прямо на нем. На кухонном диване. На котором он проспал целую ночь. В кожаной куртке на голое тело и без носков. Под пледом, которым я только что укрывалась.

Я избегаю встреч с ним. Хожу до 17 этажа по лестнице. Высматриваю, стоит ли у дома его машина. Почти всегда он возвращается домой позже меня, и поэтому, подходя к подъезду, его машины я не вижу. По выходным я никогда не включаю в квартире свет. Я даже стараюсь не делать этого в вечера будней. Пару раз кто-то звонил в мою дверь. Наверное, это был он. Хотел забрать свой свитер. Но я не открыла. Я не хочу впускать его в свой дом. Я хочу изгнать его из своих мыслей.

__________

Сегодня утром я открыла дверь и под ноги мне упал сложенный листок бумаги. Я подняла его и развернула. Это была записка: «Уже вечность прошла. Верни мне свитер. Я скучаю по твоему дивану». Я ждала. Несколько минут. Я слышала, как входит в мои легкие и выходит из них воздух. Я поднесла бумагу к носу и вдохнула ее запах. Его запах. «Возьми себя в руки. Возьми себя, пожалуйста, в руки», – повторяла я и стукалась головой о дверь. Потом я остановилась. Открыла дверь. Взяла бинокль и вышла с ним на балкон.

Я не выходила на балкон с прошлого года. С того самого раза. Мне даже показалось, что запахло мандаринами. Потому что ими пахло в тот раз. Я закрыла глаза и открыла их уже смотря в бинокль. Медленно и осторожно, как ступают лапы зверя по еще тонкому первому льду, я двигалась от окна к окну в поисках того самого. И я нашла его. Быстрее, чем ожидала. В окне горел свет.

Ни одной мысли не проносится в моей голове, пока я жду и смотрю на этот свет в окне. Я даже не понимаю, чего именно я жду. Что она воскресла из мертвых и вот-вот войдет в комнату и сядет на диван как ни в чем не бывало? А что если и так? Что если я ошиблась? Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Что если я все не так увидела тогда? Но ведь был нож, была кровь, девушка сползала по стене! И я это видела. Видела так же, как вижу сейчас свет в этой комнате. И его лицо. Я не могу обманывать себя настолько лихо, уверяя, что тогда в этой комнате был не он. Не он бил ножом в живот. Не он убил ту девушку. Но вот убил ли? А что если нет? Он же в конце концов хирург!

Я хочу ходить туда-сюда. Я хочу метаться из стороны в сторону, как запертый в клетке зверь. Но я не могу опустить бинокль. Я должна дождаться. Я обязана увидеть. И я вижу. Его.

Он входит в комнату с лейкой в руках. Подходит к окну и начинает поливать цветы. Его губы сложены в трубочку, как будто он что-то насвистывает. Поливает цветы в чужом доме и насвистывает. Поливает цветы в доме убитой и насвистывает! Я опускаю бинокль, открываю окно и выглядываю во двор. Там стоит его машина. Тогда я снова смотрю в бинокль, мгновенно нахожу нужное окно и удостовериваюсь в том, что это он. Чтобы у меня совсем не осталось сомнений, он как будто специально поднимает голову и смотрит через стекло прямо на меня. Да, он немного зарос щетиной. Но это Рома.

Пока я выхожу из дома, надежда шепчет мне: «Да, он ее зашил. Он подлатал ее прохудившееся тело, как порванный носок. И она выжила. И совсем не умерла». И пока она шепчет мне все это, я думаю о том, что легкая небритость делает его еще сексуальнее.

__________

Солнце греет. Снег тает. Я живу. Я уже сказала на работе, что в июле собираюсь уволиться. Мама очень обрадовалась моему решению и на радостях даже нашла мне пару учеников для частных занятий. Директор одобрил планы моих уроков и сказал, что уже в августе меня зачислят в штат. «Только обязательно отдохните перед новой работой», – несколько раз повторил он, разговаривая со мной по телефону. В тот же вечер я купила себе путевку на Бали. Я читала, что в июле на Бали начинается туристический бум. Может, удастся немного попрактиковать английский.