Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

Но самой заманчивой и влекущей была лунная дорожка. По ней плыть бы и плыть… Но океан страшнее, чем море. Он безбрежен и бездонен, как небо. То есть у него, конечно, есть дно, но постичь эту глубину невозможно… Там, в Планерском, когда юная Лиза сидела на берегу и любовалась ночным морем, к ней пришла и первая ее, как она теперь понимает, самая романтичная и яркая любовь. В то время, когда она любовалась морем с берега, далеко на пирсе, в такой же позе, как молодой доктор, опершись на перила, стоял и курил трубку стройный, видавший виды мужчина, всегда в одном и том же свитере с широким горлом и джинсах. Он был бородат и сед. И что-то неуловимое выдавало в нем моряка, настоящего морского волка. Самое удивительное, что выходил он к морю всегда в одно и то же время, ночью. А днем Лиза никогда его не встречала, хотя Планерское в то время было совсем небольшим поселком. И тогда она придумала историю о том, что этот старый капитан весь день проводит в открытом море, а по вечерам, ночью, идет на пирс, ожидая встречи с чудесной незнакомкой, плывущей по волнам ундиной.

Лиза разумом понимала, что это не более чем девичий романтический бред. Но сердце ее сжималось и начинало неистово колотиться, когда Он, ее капитан, появлялся на пирсе. Ей так хотелось, чтобы он когда-нибудь обратил на нее внимание. Но выйти из глухой тени тента, под которым она сидела, Лиза так и не решилась.

И вот теперь, глядя на докурившего сигарету доктора, Лиза вспомнила тот свой девичий, сказочный бред. Доктор неверным шагом направился к дверям своей каюты, но не успела Лиза выйти из тени, вернулся. Теперь уже с гитарой. Он устроился в шезлонге и запел:

Девушку из маленькой таверны
Полюбил суровый капитан
За глаза пугливой дикой серны,
За улыбку, как морской туман.

Полюбил за пепельные косы,

Алых губ нетронутый коралл,
В честь которых бравые матросы
Подымали не один бокал.

Каждый год с апрельскими ветрами

Из далеких океанских стран
Белый бриг, наполненный дарами,
Приводил суровый капитан.

С берегов, похожих на игрушки,

Где коврами стелятся луга,
Для нее скупались безделушки,
Ожерелья, кольца, жемчуга.

А она с улыбкой величавой

Принимала ласки и привет,
Но однажды гордо и лукаво
Бросила безжалостное «нет»…

Но не успел доктор допеть куплет, как вдруг раздался резкий пронзительный свист.

И в то же мгновение палубу заполонили какие-то ловкие и крепкие люди в черных масках и с автоматами в руках.

Истошно и громко взвизгнула женщина. Это подала голос Мадлен. Лиза же от неожиданности онемела.

Глава 6

Каролине Стебловой, которая еще недавно в Киеве представлялась Милой, а у Алексея Градова в Москве — Лизой, после жестокого убийства соседей Пыжиковых пришлось давать показания в милиции под своим паспортным именем, и ей вдруг стало от этого не по себе.

— Вы Каролина Стеблова?

— Да, — кивнула она и почувствовала, что краснеет.

Впрочем, Каролина тут же взяла себя в руки. Как и где найти своего «жениха» Дрозда, она действительно понятия не имела. А подозревать ее в гибели подруги и ее родителей было бы по меньшей мере глупо. Она слышала, как еще в квартире следователь сказал:

— Да, такое жестокое убийство мог совершить только закоренелый уголовник.

— Или маньяк, — добавил кто-то из присутствующих.

Следователь был дотошный. И задавал много казалось бы совсем ненужных вопросов. Например, его заинтересовало, в курсе ли она, какими исследованиями занимался Дрозд. На что Каролина, пожав плечами, безразлично ответила:

— Да каких-то уродцев изучал.

— В смысле уродцев? — не понял следователь.

— Ну, людей, у которых есть отклонения, — уточнила Каролина. — Например, шесть пальцев. Или три глаза.

— А что есть такие? — удивился следователь.

— Может и есть… Мне лично не встречались, — пожала плечами Каролина.

— А вы не знаете, кто еще этой темой занимался? У Дрозда должны же были быть какие-то коллеги. Кто-то же должен был с ним сотрудничать, — продолжал следователь.

— Наверное, — задумалась Каролина. — Но вам об этом лучше спросить в мединституте. На кафедре патологии.

— Именно так я и сделаю, — сказал следователь, что-то старательно записывая, а потом вдруг ни с того, ни с сего спросил: — А, скажите, у вас с Дроздом никогда не заходил разговор о трансплантации органов?

— Нет, — покачала головой Каролина. — А почему вы спрашиваете?

— Наверное, мне стоит вам об этом сказать… — пробормотал следователь, окинув Каролину изучающим взглядом. — Дело в том, что у ваших соседей, убитых соседей, удалены некоторые органы.

— Как удалены?! — побледнела Каролина.