Мнемосина (СИ)

— Зная людей и имея некоторое представление о законах, правящих этим миром, я легко могу домыслить окончание. Ни добро, ни зло не воздаются по заслугам, сколько бы священники не пытались убедить нас в обратном. В жизни все подчинено причинам и следствиям, а не некой абстрактной справедливости. Да и что есть справедливость, как не наше желание уравновесить добро и зло? А ведь и они тоже суть выдуманные нами понятия, имеющие значение для нас самих, но безразличные природе, которая существует вне изобретенных нами категорий, по собственным правилам. Смерть семени есть начало жизни цветка, гибель добычи непременное условие существования хищника, да и сами мы, если верить ученым, сложены элементами, родившимися в сердце умерших звезд. И где здесь добро, где зло? Оставив полвека за плечами, я успел уяснить, что искренние душевные порывы чаще всего пропадают втуне. Полагаю, Январа сделалась княгиней, как того и желала, стена осталась на том же самом месте, где стояла испокон веков, а за стеной навсегда затерялся автор сей рукописи.

— Но будь так, ни вы, ни я не узнали бы его истории! — с жаром возразил племянник на рассудочные речи дяди.

Нимало не убежденный сим аргументом, профессор Бережной пожал плечами и вновь отхлебнул кофе:

— Существует много путей, какими дневник мог к нам попасть. Даже исключая тот факт, что от начала до конца он может быть вымыслом. Хотя я все же поставлю на его достоверность.

Вспомнив представший ему во сне образ, Николай Ильич почувствовал себя обязанным вступиться за Январу:

— У меня сложилось впечатление, что Януся разделяла чувства Михаила. Отчего вы полагаете, будто она желала брака с Магнатским, а не просто примирилась с ним под влиянием обстоятельств?

Этот довод также не произвел на Ивана Федоровича впечатления. У профессора уже имелось собственное мнение, не столь снисходительное:

У Январы была возможность повернуть ситуацию вспять. Это мужчина связан данным словом, к обещаниям женщины общество относится куда снисходительнее. Она могла расторгнуть помолвку после того, как Михаил сказал, что оплатил долги их семьи, однако предпочла оставить все, как есть. Сдается мне, Январа не любила Михаила. Бесспорно, она была им очарована, восхищена ореолом воинской доблести, покорена оказываемыми им знаками внимания. Но можно ли называть это любовью? Хотя я вполне допускаю, что она могла обманываться относительно собственных чувств. Люди жаждут любви, ищут ее, связывают с ней счастье, но каждый понимает под ней совершенно различное. История знает немало тому примеров — Петрарка ради любви писал сонеты, а Менелай развязал войну, в которой погибли тысячи людей. Я много думал о том, что есть любовь, и теперь готов поделиться с вами итогом своих размышлений. Если Александр Павлович уподоблял любовь алмазу, то мне она кажется сродни увеличительному стеклу. Она не возвышает, как принято считать, а лишь усиливает качества, уже имеющиеся в человеке: натуры мелочные любят расчетливо, эгоистично, а честные и порядочные в этом чувстве и впрямь возносятся до небес. Для любви не важен предмет, она проистекает из души человеческой, из свойств личности и это роднит ее с верой, которая, по глубокому моему убеждению, также не отражает действительного положения вещей, а исключительно является свойством человеческой натуры.

Николай Ильич покачал головой и даже отставил в сторону чашку, так увлек его спор. В армии он был лишен таких бесед, предполагающих обмен впечатлениями от прочитанного, и столь рассудительных собеседников, отстаивающих собственное мнение не кулакам или пальбой из пистолета, а весомыми доводами, и теперь получал немалое удовольствие, наверстывая упущенное. Да и приснившаяся девушка никак не шла у него из головы.

— Вы слишком строги к Янусе. У Михаила имелся определенный жизненный опыт, она же едва вышла из детского возраста. Что могла она знать о любви? Как бы сумела, не имея образца перед глазами, отличить подлинное от подложного? Девушка испугалась будущего, и кто вправе ее за это винить? Поверьте, на войне я навидался немало примеров тому, что страх делает со здоровыми крепкими мужчинами. Будь у Януси время подумать, не сомневаюсь, она приняла бы верное решение, но события развивались чересчур стремительно: смерть брата, разорение. Разумеется, она выбрала самый легкий путь. Способность решать в условиях ограниченного времени дана немногим.

Профессор Бережной внимательно выслушал племянника. Николаю Ильчу не удалось заставить дядю поменять свою точку зрения, однако его доводов хватило, чтобы заронить в сердце того сомнения:

— Верно, потому я и не женился, что ждал от женщин слишком многого, — задумчиво сказал профессор, затем, пожевав губами, спросил. — А вы полагаете, исход этой любви мог быть иным?

— В других обстоятельствах отчего бы и нет?