Многая лета

Путаясь в словах, она скороговоркой забормотала смешную считалку, невесть откуда занесённую в Петроград:

— Жили-были три китайца: Як, Як Цедрак и Як Цедрак Цедрони. Жили были три китайки: Цыпа, Цыпа Дрипа и Цыпа Дрипа Лимпомпони…

Приближаясь к окончанию считалки, Капитолинина рука замедляла ход, и на последнем слове указательный палец всегда указывал на Фаину.

— Мама, тебе водить!

Покорно закрыв лицо руками, Фаина несколько минут просидела неподвижно, а потом громко произнесла:

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват.

Она знала, что Капитолина притаилась за ближайшей поленницей дров. Присела на корточки, прикрыла глаза ладошками и верит, что стала невидимой.

Нарочито шумно Фаина заглянула под скамейку и дважды обошла вокруг старого тополя.

— Где же у нас Капитолина? — Когда со стороны поленницы донеслось довольное сопение, она возвысила голос: — Под скамейкой нет. За деревом нет. Ума не приложу, куда подевалась Капитолина?

Со стороны домов во двор наползал сырой туман. Поёживаясь под порывом ветра, Фаина тихонько подошла к поленнице и вдруг спиной почувствовала чей-то неотступный взгляд, сверлящий между лопаток. Она быстро обернулась, краем глаза успев ухватить промелькнувшую вдалеке тень. Мало ли кто ходит по двору — пустые дома остались в прошлом, и сейчас в каждой квартире народу как селёдок в бочке, но почему-то именно этот настойчивый взгляд встревожил чувства. Тетерин? Лидочка? Она постаралась отогнать от себя тревогу, списывая её на усталость после рабочего дня.

— Где же у нас Капитолина? А, вот она! — Фаина легко прикоснулась к макушке под бордовой фетровой шапочкой. Кончики пальцев ласково погладили короткий ворс. — Выходи, заяц, я тебя нашла!

— Сперва догони, раз я заяц!

Изогнувшись дугой, Капитолина выскочила из-под рук и побежала в проходной арке, что выводила на соседнюю улицу.

— Стой! Куда?

Фаина побежала сзади, но Капитолина с весёлым визгом ускользала из рук, пока не уткнулась головой в живот статной дамы в тёмно-синем пальто.

— Ради бога, извините! — Фаина схватила Капитолину за шиворот и осеклась, словно наступила ногой в ушат кипятка. — Ольга Петровна, вы?

Она с удивлением отметила, что Ольга Петровна заметно смутилась и уже не вела себя по-хозяйски, а смотрела грустно, чуть просительно.

— Я случайно оказалась в ваших краях, — уголок рта Ольги Петровны дрогнул в подобии улыбки, которая тут же нервически застыла на губах, — вот и решила заглянуть.

* * *

Тётя, которую мама назвала Ольгой Петровной, Капитолине не понравилась с первого взгляда. Она была почти на голову выше мамы и очень старая, почти бабушка, с седыми буклями из-под шляпки и морщинками на лбу. Тётины руки, обтянутые тёмными перчатками, находились в постоянном движении. Она то прятала их в карманы пальто, то вынимала и теребила ремешок ридикюля, который держала под мышкой. Мама всегда говорила, что некрасиво пялить глаза на посторонних, а эта тётка смотрит и смотрит, словно бы ищет дырку на новеньком плюшевом пальтишке или шапочке с помпоном. Помпон пришила мама, и Капитолина им особенно гордилась.

Чтобы скрыться от назойливого внимания, Капитолина отступила за мамину спину и сердито сверкнула глазами с сторону незнакомки.

— Это Капитолина? — спросила тётка у мамы, как будто бы у самой Капитолины не было языка. Она прекрасно знала собственное имя, отчество, фамилию и адрес. Правда, в адресе она иногда путала номер квартиры, но подобная мелочь не имеет значения, если человек выучен грамоте и в состоянии подписать свой рисунок.

Мама согласно кивнула:

— Да, Капитолина.

— Какая большая, — сказала тётка и снова взглянула в её сторону. — Сколько же я её не видела?

— Почти пять лет.

— Да, летит время… Ты, Фаина, тоже изменилась. Я тебя с трудом узнала. Ты стала… — тётя запнулась, подыскивая слова, — ты стала похожа на учительницу.

— Я и есть учительница, — ответила мама, — но не в школе, а в детском саду. А вы всё такая же, Ольга Петровна, только немного похудели.

Взмахом руки тётя прижала пальцы к вискам, будто бы поправляя шляпку:

— Правда? Устаю, работы много. Домой почти не захожу.

— Мы с Капитолиной тоже не сидим без дела. Она у меня большая помощница.

Хотя Капитолина любила мамины похвалы, её насторожило, как чуждо и надтреснуто прозвучал мамин голос. Она поняла, что происходит что-то непонятное, не очень хорошее, и стала думать о том, как бы похитрее увести маму домой, чтоб та не задерживалась для неприятного разговора. Если бы она была рёвой, то можно было бы заплакать. Но за слёзы без причин мама заругает да ещё и скажет, чтоб стояла смирно и не мешала, когда взрослые разговаривают.

Капитолина шумно вздохнула и дёрнула маму за руку:

— Я есть хочу.

Но мама не обратила на неё внимания.

— Вам хватает помощи, которую я передаю? — спросила тётя.

— Вполне, спасибо большое, — откликнулась мама, — кроме того, я работаю, и Капитолина в любом случае была бы сыта, одета и обута.

— Верю. — Тётя ненадолго замолчала и спросила так тихо, что Капитолине пришлось прислушиваться: — Она знает обо мне?