Много снов назад (СИ)

По пути домой он купил продукты, чтобы приготовить обед. Поужинать Дуглас намеревался в ресторанчике, где можно было бы невзначай встретить Рози и отвести душу, разговорившись с ней о чем-то пустячном. Может быть, он даже рассказал бы ей о том, как прошел его день. И рискнул бы упомянуть и нелепый совет Гудвина, и короткий спор с Алексом Сэмплом (без упоминания смысла, что парень вложил в обвинение), но только не о Кэрол.

И все его планы развеялись прахом, когда поднимаясь неторопливо с двумя пакетами на свой этаж, Дуглас успел заметить, как двери квартиры Рози открылись и оттуда вышел парень, явно младше него. Он остановился, застряв на лестнице, чтобы не попадаться им на глаза.

Дуглас не видел Рози, спрятанную за широкой спиной, но заметил, что девушка стояла босиком, опираясь о двери. До него донесся её звонкий смех, а затем она что-то произнесла, чего мужчина не сумел расслышать. Он ещё чуть постоял, не двигаясь с места, как хлопок двери и звучный поворот ключа в замке был условным знаком продолжить своё движение.

Они разминулись, и Дуглас не успел распознать лица парня. Его глаза наткнулись лишь на глупую улыбку, что омрачила почему-то его день.

Мужчина решил остаться дома, приготовив ужин в одиночку. Дуглас стал готовить следующие лекции, сосредоточившись на работе всецело. И не было ли совпадением, когда ручка его двери повернулась, но особа, которой не удалось проникнуть внутрь так просто, легонько постучала трижды, когда на часах было 19.28, а Дуглас читал книгу в спальне, не слыша и звука?

Глава 3

Наихудшей частью дня Рози считала обеденный перерыв, что с недавних пор ей нужно было проводить в столовой, которая выдавалась девушке самым отвратительным местом в школе. Она много и не ела. Брала с собой каждый раз яблоко или апельсин, чего вполне хватало для скорого перекуса. После занятий отправлялась в кофейню неподалеку, где выпивала чашку ароматного кофе с эклером, а затем не ела ничего до самого ужина.

Рози перестала ходить в столовую ещё с самого первого дня в старшей школе. Это место выдавалось ей гадким и грязным. Она не могла терпеть ни здешний запах, ни предлагаемую еду, ни людей, которых увы не могла избежать и за пределами этого отвратительного места. Девушка пряталась в классах, восседая на широких подоконниках, где её уединению не мог никто помешать, поскольку все коридоры были в это время особенно пусты и тихи. Но, обозлившаяся на неё, мисс Хорн, молодая учительница литературы, выгнала девушку из класса, когда та ела яблоко, расположившись за одной из последний парт. Её урок поставили на замену математике, и она, как обычно, пришла намного раньше, чем урок должен был начаться. Взъевшаяся на Рози уже давно, женщина стала требовать, чтобы девушка покинула класс, что та воспротивилась делать. Не терпевшая любого сопротивления, мисс Хорн довела дело до кабинета директора, а тот в присутствии Рози и её нерадивого доносчика позвонил отцу, пристыдив её.

С того дня ей было велено есть исключительно в столовой, что было такой глупостью, которую девушка пыталась игнорировать. Яблоки, запертые в шкафчике, сгнивали, а желудок оставался пустым до конца занятий. Рози упрямо слонялась коридорами перед глазами мисс Хорн, пока ей не пришлось сдаться и пойти в столовую, чтобы перекусить.

Она заняла один из пустующих столиков, игнорируя перешептывания тех, кто обсуждал её конфликт с Хорн в течение всей прошедшей недели. Оставалось делом времени, когда Рози сдастся, что она сделала быстрее, чем кто-либо, сталкивающейся с упрямостью девушки, мог от неё ожидать. Её безмерно раздражали люди, взгляды которых ограничивались глупыми сплетнями и развлечениями, что не подразумевали какого-либо развития, что девушка считала едва ли не самым главным. Она находила взгляды сверстников поверхностными, суждения слишком простыми, интересы глупыми. В то же время Рози была бессильна перед тем, чтобы определить, в чем же был смысл, который так беспомощно искала.

Наибольшую радость она находила в эстетике, которой самозабвенно предавалась. Никто не мог отрицать того, что у Рози был хороший вкус к вещам, казалось бы, пустым по своему предназначению. Девушка любила холодные ночи, находя отражение звезд, мерцающих в темноте, в бокале с шампанским, поднимавшиеся вверх пузырьки которого приятно шипели. Находила прелесть в маскарадах, мечтая однажды оказаться на одном из них, чтобы шармом прежде всего своего голоса, а не лица, завлечь таинственного незнакомца в сад, полон излюбленных пион. Там среди трели кузнечиков и приглушенного пения птиц поцеловать его без шанса узнать, кем он был на самом деле. Девушка теряла голову в красивых платьях, от которых приходилось отказываться, мрачных портретах, ни на одном из которых не было её лица, старинной архитектуре, где потайным мечтаниям века назад предавались другие девушки.