Множественные умы Билли Миллигана

— О’кей, — сказал он. — Я вам расскажу. Всего я не знаю. Знает только Артур. Как вы сказали, мне страшно, потому что очень часто я не знаю, что происходит.

— Сколько тебе лет, Дэвид?

— Восемь. Скоро будет девять.

— А почему именно ты пришел поговорить со мной?

— Я даже и не знал, что появлюсь. Кого-то ударили в тюрьме, и я вышел, чтобы взять боль.

— Объясни, пожалуйста.

— Артур говорит, что я хранитель боли. Когда кому-то больно, мне надо встать на пятно и почувствовать эту боль.

— Это должно быть ужасно. Его глаза наполнились слезами.

— Да, это несправедливо.

— Скажи, Дэвид, что значит «встать на пятно»?

— Так говорит Артур. Он объясняет нам, как это происходит, когда кто-нибудь из нас должен выйти. Это большое яркое пятно света, как от прожектора. Все находятся вокруг него, бодрствуют или спят в своих постелях. И кто становится на пятно, тот выходит в мир. Артур говорит: «Тот, кто встает на пятно, овладевает сознанием».

— Кто же эти другие люди?

— Их много. Я всех не знаю. Теперь я знаю некоторых из них, но не всех. Ой! — Он внезапно замолчал.

— В чем дело?

— Я назвал имя Артура. Теперь уж точно мне попадет за то, что я выдал секрет.

— Все хорошо, Дэвид. Я же обещала, что никому не скажу.

Он съежился на стуле:

— Я не могу больше говорить. Мне страшно.

— Ладно, Дэвид. На сегодня достаточно. Но завтра я снова приду, и мы еще поговорим с тобой.

Выйдя из окружной тюрьмы, Дороти Тернер остановилась и плотнее запахнула пальто, спасаясь от холодного ветра. Она была готова к встрече с молодым уголовником, который прикидывается безумным, чтобы избежать наказания, но не ожидала ничего подобного.

2

На следующий день, войдя в комнату для бесед, Дороти Тернер заметила что-то новое в выражении лица Миллигана. Он избегал ее взгляда и сидел на стуле с поднятыми коленями, играя со своими ботинками. Дороти спросила его о самочувствии.

Миллиган ответил не сразу, он оглядывался по сторонам и время от времени бросал взгляд на Дороти, как будто не узнавая ее. Потом потряс головой и заговорил как подросток — уроженец Лондона, говорящий на кокни.

— Шумно очень, — сказал он. — Вы все шумите. Чего у вас тут делается?

— Твоя речь звучит смешно, Дэвид. Что это за акцент?

Его взгляд стал шаловливым.

— А я не Дэвид. Я Кристофер.

— Тогда где же Дэвид?

— Дэвид плохо себя ведет.

— О чем ты говоришь?

— Ну, другие ужас как разозлились, потому что он рассказал.

— Объясни мне, пожалуйста.

— Не буду! А то влетит, как Дэвиду.

— За что его наказали? — спросила она, нахмурясь.

— Он рассказал, говорю же.

— Что рассказал?

— Сами знаете что. Секрет.

— Ну хорошо. Расскажи мне немножко о себе, Кристофер. Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— И чем ты любишь заниматься?

— На барабане немного играю, но лучше всего на губной гармонике.

— Откуда ты?

— Из Англии.

— У тебя есть братья или сестры?

— Только Кристин. Ей три года.

Дороти внимательно следила за лицом Кристофера, когда тот говорил на кокни. Он был открытым, искренним, счастливым и очень отличался от человека, с которым она беседовала накануне. Должно быть, Миллиган невероятно хороший актер.

3

4 февраля, в свой третий визит, Дороти Тернер заметила, что молодой человек, вошедший в комнату, держится совсем по-другому. Он небрежно сел, откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на нее.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросила она, почти боясь услышать ответ.

Он пожал плечами:

— Нормально.

— Скажи, пожалуйста, как дела у Дэвида и Кристофера?

Он нахмурился и в упор посмотрел на нее.

— Слушайте, леди, я не знаю, кто вы такая.

— Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы должны поговорить о том, что происходит.

— Черт, да я понятия не имею, что происходит!

— Разве ты не помнишь, как позавчера разговаривал со мной?

— Разговаривал? Да я никогда в жизни вас не видел!

— Ты можешь сказать, как тебя зовут?

— Томми.

— А фамилия?

— Просто Томми.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Расскажи мне немножко о себе.

— Леди, я не разговариваю с чужими. Не лезьте ко мне.

В течение следующих пятнадцати минут Дороти Тернер пыталась разговорить его, но Томми оставался замкнутым. Выйдя из здания тюрьмы, она немного постояла на Фронт-стрит, думая о Кристофере и о своем обещании Дэвиду никогда не выдавать секрета. Она разрывалась между своим обещанием и пониманием того, что адвокаты Миллигана должны знать об этом. Позже доктор Тернер позвонила в адвокатуру и попросила к телефону Джуди Стивенсон.

— Послушайте, — сказала она, когда Стивенсон взяла трубку, — в данный момент я не могу говорить с вами об этом, но если вы не читали книгу «Сивилла», достаньте и прочитайте ее.