Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион)

Первое критическое издание текста «Хрестоматии» Прокла в составе Фотиевой «Библиотеки» осуществил Иммануил Беккер (Bekker 1824: 318–322); страницами и строками именно этого издания принято структурировать текст нашего памятника. Заметно основательней «Хрестоматия» издана — в качестве приложения к «Энхиридиону» Гефестиона Александрийского — Томасом Гайсфордом, сопроводившим текст пространными комментариями (Gaisford 1855). Издание Рудольфа Вестфаля (Westphal 1866) интересно прежде всего попыткой интегрировать в текст «Хрестоматии» фрагменты Прокла, почерпнутые из двух рукописей «Илиады» (Marcianus 454 и Escorialensis 509). Самое серьезное на сегодняшний день издание наследия Прокла — как «Хрестоматии», так и фрагментов — подготовлено Альбером Северином; из четырех томов этого издания два основных (Severyns 1938b и 1963) содержат греческий текст, французский перевод и подробнейшие комментарии памятников, два вводных (Severyns 1938a и 1953) — детальные текстологические иссследования. Рене Анри в своем издании «Библиотеки» Фотия (Henry 1967) приводит без изменений текст и перевод А. Северина, но серьезно сокращает критический аппарат и дает свои собственные комментарии. Настоящий русский перевод выполнен по Severyns 1938b, из Henry 1967 заимствована разбивка текста перевода на параграфы.

Хрестоматия по грамматике

(318b) Читано из «Краткой хрестоматии по грамматике» Прокла. Сочинение делится на четыре книги.

В первой автор говорит, что у прозы и поэзии одни и те же достоинства (ἀρεταί), а различаются они большей и меньшей степенью[853]. Что касается стиля, то существуют следующие: насыщенный, сухой и средний. Насыщенный стиль весьма боек, отлично оснащен и являет истинно поэтическую красоту. Сухой стиль гонит из сочинения тропы и прикрасы и скорее тянется к ненарочитости; вот почему он, как правило, наилучшим образом подходит для вещей печальных. Что до среднего, то он, как явствует из названия, держится посередине между теми двумя. Цветистость — это, собственно, не стиль, но некое качество, которое привлекается и примешивается к вышеназванным и хорошо годится для описаний местностей, лугов и рощ. При отклонении от названных родов (ἰδέαι) насыщенный стиль низводится к чопорному и напыщенному, сухой — к низменному, (319a) средний — к вялому и расслабленному[854].

Продолжая свой разбор поэзии, автор проводит различие между этосом и пафосом. Он говорит также о делении поэзии на повествовательную и подражательную. Повествовательная охватывает эпос, ямб, элегию и мелос, подражательная — трагедию, сатировскую драму и комедию[855].

Эпос изобрела Фемоноя, пророчица Аполлона, которая первая стала слагать оракулы гекзаметрами; поскольку дела следовали (εἵπετο) за оракулами, согласуясь с ними, и получил название сложенный этим размером эпос. Другие считают, что стройность и безграничное превосходство, являемые гекзаметром, и позволили ему наречься именем любого вообще слова (λόγος = ἔπος) и называться эпосом, так же как Гомер зовется Поэтом, а Демосфен — Оратором, ведь эпосами называются и ямбические триметры[856].

Лучшими из эпических поэтов были Гомер, Гесиод, Писандр, Паниасид и Антимах. Перечисляя их, автор указывает, насколько это возможно, род, отечество и особенные свершения каждого[857].

Далее разбирается так называемый «Эпический цикл». Начинается он с баснословного союза Урана и Геи, от которого родились трое сторуких детей и трое киклопов. Рассуждает автор и о других эллинских мифологических сказаниях, пытаясь вычленить в них зерно истины с точки зрения истории. А «Эпический цикл», составленный разными поэтами, завершается высадкой Одиссея на Итаке, где его, неузнанного, убивает сын его Телегон. Он утверждает, что поэмы «Эпического цикла» сохранились и многих всерьез интересуют — однако не в силу своих литературных достоинств, а благодаря последовательности событий, которая продолжает в них сплетаться. Он называет также имена и отечества тех, кто трудился над «Эпическим циклом»[858].

Говорится здесь и о тех поэмах, что называются «Киприи», и о том, как одни приписывают их Стасину Кипрскому, другие относят на счет Гегесина (319b) Саламинского, а третьи утверждают, что написал их Гомер, но отдал приданым за дочерью Стасину, и по отечеству того работа и получила имя «Кипрской». Но автор не поддерживает такого объяснения, ведь название у этих поэм не Κύπρια, то есть острое ударение падает здесь не на предпоследний слог[859].

Элегия складывается из героического стиха и пентаметра, подходит для обращения к умершим. Отсюда и выпало ей название, ведь у древних плач назывался ἔλεγος — им они восхваляли (εὐλογέω) усопших. Но у последующих поколений элегия стала использоваться для иных предметов. Упоминаются наилучшие, кто писал этим размером: Каллин Эфесский, Мимнерм Колофонский, но также Филит Косский, сын Телефа, и Каллимах, сын Батта — этот был родом из Кирены[860].