Множество жизней Элоизы Старчайлд

Для Марианны, прибывшей в город на телеге с вином из Бургундии по оживленной дороге через Шарантон с юга от великой реки, все было совсем не так. В столице всю неделю лило как из ведра, и дороги превратились в месиво. Повозка была тяжелая, и колеса так часто застревали в грязи, что извозчикам приходилось идти впереди телеги, бросая под колеса палки, и подталкивать ее сзади, помогая лошадям. Марианна почуяла городской смрад еще до того, как они добрались до Шарантонских ворот. Впереди в череде повозок и экипажей ехал покойницкий фургон, везущий полуистлевшие кости ста или более человек из какого-то далекого города в склепы столицы.

Тошнотворного запаха разложения оказалось достаточно, чтобы кусок хлеба встал Марианне поперек горла. Перед фургоном с человеческими останками вяло тащилась вереница из двадцати отощавших колченогих коров; а перед ними – дюжина жертв наполеоновских набегов на Испанию, которые лично заплатили за то, чтобы их забрали с войны и вернули в Париж на двуколках, запряженных ослами и мулами; а перед ними – шесть возов с зерном, потому что в городе закончился хлеб; а еще священник в экипаже с зашторенными окошками, так и не показавший своего лица, и почтовая карета с фонарями, кучером и двумя гвардейцами в париках, и торговец лошадьми, везущий в столицу хромых кобыл на убой, потому что, хромые или нет, но в городе они вполне могли сойти за съедобную пищу, если зайдут в ворота еще живыми, и берлинская коляска, везущая какого-то важного человека, запряженная шестеркой тощих лошадей, которых, казалось, так сильно хлестали на протяжении путешествия, что ран на их боках было больше, чем здоровой плоти. Может, и эти лошади тоже скоро станут тушеным мясом. Были собаки, которые следовали за ними большую часть пути от Дижона, и другие, прибившиеся позже, которые теперь петляли между колесами повозок в поисках объедков. Были десятки пешеходов, одни в одиночку, другие группами, которые присоединялись к колонне на разных этапах путешествия и теперь, когда транспортный обоз еле-еле полз вперед по глубокой грязи, пользовались своим преимуществом. Все вместе они представляли собой длинную, утомительную колонну усталой торговли. Придорожные лавочники, пользуясь неторопливым продвижением обоза, установили вдоль дороги прилавки с фруктами, хлебом и улитками. Марианна купила булочку и поделилась ей с извозчиком. Булочка оказалась сухой и черствой.

– Они добавляют туда землю, – сказал ей извозчик. – Землю и конский навоз.

Марианна выплюнула в грязь все, что было у нее во рту.

Канавы, которые тянулись по обе стороны дороги, были вырыты специально для отвода дождевой воды, но дождь шел так долго, что это возымело противоположный эффект, и теперь вода, смрад, нечистоты и грязь непрерывным потоком лились из города и вытекали на проезжую часть. Добраться на ногах было бы быстрее. Мимо промаршировал батальон солдат, возвращающихся домой с полуострова, и на их формах запекся такой толстый слой грязи, что не было видно даже, красные они или синие. Они бы с легкостью могли оказаться испанцами, подумала Марианна. Большинство мужчин выглядели настолько измотанными, что едва держались на ногах. Один из них отпустил в ее адрес непристойную реплику. «Отсоси нам, деточка», – сказал он. Но даже он выглядел таким усталым, что Марианна подумала, не предпочел бы он просто прилечь.

Они въехали в городские ворота, где их встретили волонтеры из комитета безопасности в похожих кителях и черных двуугольных шляпах. Они щеголяли золотыми аксельбантами, пришитыми к эполетам, чтобы подчеркнуть их важность.

Снова начинался дождь. Марианна, сидя в телеге на бочонке с бургундским вином, укрывалась тростниковой циновкой, которая служила ей подстилкой по ночам, и размышляла, не лучше ли было купить на свои деньги не платье, а пальто.

– Что привело вас в Париж? – спросил юноша, ровесник Марианны, с лицом, изрытым шрамами от оспы.

– Я помогаю ухаживать за лошадьми, – ответила Марианна. Эта легенда была согласована с извозчиками. Она показала юноше рекомендательное письмо от «сестричества дождей». – Но я приехала в город, чтобы присоединиться к революции.

– Революция закончилась много лет назад, – сказал юноша. – У нас теперь империя. Или новости не доходят туда, откуда вы родом?

– В таком случае, я приехала способствовать процветанию империи.

– Тогда ты пришла по адресу, сестра. – Юноша пылко схватил ее за руку. – Мы якобинцы, но мы преданы императору. Я помогу тебе. Империи нужна молодежь. Нужны свежие силы.

– У меня есть силы, – заверила Марианна, но, по правде говоря, их у нее не осталось. У нее кружилась голова от голода, ее тошнило от смрада, и она устала от бессонных ночей, проведенных под фургоном со стиснутым в руке ножом, потому что она боялась за свои деньги, за то, что между ног, или за то и другое сразу.

– Меня зовут Антуан, – представился юноша. На нем был шейный платок оливкового цвета, который, судя по небрежности завязанного узла, наводил на мысли о распутном характере его обладателя. – Вино хорошее? – Он кивнул в сторону бочек.