Множество жизней Элоизы Старчайлд

Он внес ее имя в гроссбух, плавно и медленно выводя каждую букву, и промокнул тряпочкой.

– Вам посчастливилось, – протянул он спокойным, заунывным голосом. – Это очень ценная монета. Называется «franc à cheval» [23]. Наполеон предложил бы вам за нее долговую расписку, чтобы оплатить поход своей армии на Россию. – Он изучил Марианну, кивая головой взад и вперед. – Однако осмелюсь предположить, что вы хотите получить взамен нее что-то, что можно потратить уже сегодня.

– Если это возможно. – Марианна слабо улыбнулась.

– Откуда у простой крестьянки мог взяться золотой франк?

– Мне оставил его отец. – Ответ не показался ложью.

Скупщик обмакнул перо в чернильницу и скрупулезно записал все детали.

– Двенадцать франков, – сказал он. – Это большее, что я могу предложить.

– Пятнадцать, – предложила Марианна.

– Двенадцать франков, и я не стану задавать лишних вопросов. – Говоря это, скупщик уже отсчитывал монеты.

На пять сантимов Марианна купила хлеба и оливок. Она уселась на мостовую и за раз съела целую буханку.

В переулке близ улицы Форж она нашла портного. Он снял с нее мерки с помощью шерстяных ниток, которые потом закрепил булавками на манекене.

– У меня есть светло-коричневая краска и зеленая краска, – сказал он ей. – Чем больше вы готовы заплатить, тем больше будет краски.

– А голубой нет? – спросила она. Элоиза носила ярко-голубые платья. – Или красной?

– Хотите, чтобы вас приняли за леди? – спросил он. – Заплатите неприлично много, и вам даже отрубят голову.

– Давайте коричневую, – решила Марианна. – Не слишком много.

У шляпных дел мастера она купила скромный капор с лентами, которые завязывались под подбородком. Сапоги она решила оставить свои, но заглянула к сапожнику, который починил их и пришил декоративную пряжку.

– Были бы вы осторожнее с такими деньгами, – предупредил сапожник. – Девушка с полным кошельком франков может привлечь к себе нежелательное внимание.

Она опять ночевала в лесу. Пила из ручья. Платье будет готово только через четыре дня. Ей нужна была постель. Она могла бы вернуться в Кетиньи, к монахиням, но те могут затребовать доказательства ее победы над своими демонами. Могла бы снять комнату в таверне, но для одинокой молодой женщины это был необоснованно большой риск. Внизу, в долине, из труб маленьких коттеджей, где жили виноградари, поднимался дым. Возможно, за несколько сантимов кто-то из них пустит ее в свой сарай на ночлег. Марианна потуже затянула пояс под грудью и зашагала вниз по склону.

– Ты куртизанка? – спросила жена виноградаря у Марианны, когда девушка появилась у нее на пороге и попросила пустить переночевать.

– Куртизанка?

– Проститутка.

– Я девственница, – ответила Марианна. – До прошлой недели я жила на попечении сестер из монастыря Святой Медрины в Кетиньи.

Жена виноградаря окинула девушку недоверчивым взглядом.

– Залезешь на моего мужа, и я порву тебе то, что у тебя между ног, голыми руками.

Сторговались до су: сошлись на том, что пять сантимов – более чем достойная цена за то, чтобы разделить стойло с мулами. Солома была несвежая. Хлев не чистили уже несколько недель. Марианна наносила с улицы охапки сухой травы и разложила их на мокрой соломе, чтобы хоть как-то оградиться от навоза и сырости.

– Ничего не получится, – предупредила хозяйка.

– Почему?

– Мулы съедят траву.

Мулы действительно ее съели.

– За одну су сверху могу предложить тебе циновку.

– Еще мне будет нужен нож.

– Есть нож для лозы за десятку. Только зачем тебе?

– Защищать то, что у меня между ног.

Она спала между двумя мулами, которые жарко дышали ей в плечи. Самец позволял ей использовать свой бок вместо подушки. В первую же ночь Марианну посетил виноградарь. Он только что вернулся из таверны, и от его усов пахло вином.

– Ага! – воскликнул он, когда перегнулся через дверь стойла и увидел ее. – Говорили мне, что у меня тут шлюха в хлеву, а я не поверил. – Он начал развязывать веревку, удерживающую его штаны.

– И мне говорили, что ночью меня может навестить евнух, – сказала Марианна.

– Какой же я евнух, – фыркнул он хвастливо.

– Пока, может, и нет, – Марианна показала ему нож, – но еще один шаг, и я отрежу тебе первое яйцо, а уж потом твоя жена отрежет второе.

Она подружилась с женой виноградаря. После двух ночей, проведенных в стойле, женщина постелила Марианне коврик на полу в кухне и выдала ночной горшок.

– Вы не знаете, кто сейчас живет в поместье? – спросила ее Марианна. – Я видела там солдат.

– Армия использует его как свою штаб-квартиру, – ответила женщина. – Однажды там останавливался Люсьен Наполеон, брат императора. Потом несколько лет жил командующий вооруженными силами Дижона. Якобинец. Теперь там какие-то казармы. А местным виноделам просто выдали разрешения на выращивание винограда и производство вина.

– Командующий вооруженными силами Дижона? – эхом переспросила Марианна. – Кто он такой?

– Родерик Эгльфин. – Жена виноградаря сплюнула. – Герой революции.

– Хотелось бы с ним познакомиться. Герой, говорите?