Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

Даже открытую угрозу Гитлера обернули в упаковку из обычной уже «оборонительной» терминологии возмездия за причиненное зло, чем оправдывался каждый шаг войны. За несколько дней до того Ширер записал разговор со своей уборщицей, женщиной из рабочей семьи, которая была замужем, как он полагал, за бывшим коммунистом или социалистом. «Почему они это делают?» – спросила она. «Потому что вы бомбите Лондон», – отозвался Ширер. «Да, но мы бомбим военные объекты, а тем временем британцы бомбят наши дома». – «А может быть, – предположил Ширер, – вы тоже бомбите их дома?» – «В наших газетах говорят, что нет, – возразила она. – Почему британцы не приняли предложения фюрера?»[233]

Вечером 7 сентября прозвучали привычные фанфары, предварявшие новое специальное сообщение: «впервые порт и город Лондон» подверглись атаке «в качестве ответной меры» за налеты Королевских ВВС. Выполняя угрозу фюрера, 3000 самолетов «взяли курс на Лондон». «Промчавшись через ночное небо словно кометы», они оставили за собой «одно огромное облако дыма, которое сегодня ночью протянулось от центра Лондона до устья Темзы». В военной сводке не забыли упомянуть о том, будто люфтваффе ведет «честную и рыцарскую войну», ограничиваясь «военными целями». На следующий день газеты вышли с заголовком «Большая атака на Лондон как возмездие». Хотя на самом деле только триста сорок восемь бомбардировщиков под прикрытием шестиста семнадцати истребителей участвовали в рейде против британской столицы, возвращавшиеся пилоты охотно подтверждали такие сообщения: да, они видели «густые клубы черного дыма, выраставшие точно гигантские грибы», с расстояния в 50–60 километров. Сбрасывая крупные бомбы с горючей смесью, а также фугасы, они смогли разжечь множественные пожары в доках Ист-Энда. КВВС почти ничем не помешали противнику[234].

В ночь на 10 сентября британцы вновь бомбили центр Берлина, попав при этом в американское посольство и расположенный рядом сад Геббельса: по замечанию Ширера, то была «самая жестокая бомбежка до этого момента», однако размах ее все равно нельзя назвать иначе как малым по сравнению с рейдами люфтваффе. После того как Би-би-си передала ошибочное сообщение о поражении расположенного поблизости Потсдамского стадиона, Ширер не удивился, услышав от «по меньшей мере трех немцев», что «они немного разо- чарованы в неточности британского радио». Даже респектабельная Börsen Zeitung утверждала: «В то время как атаки германских ВВС предпринимаются исключительно против военных объектов – факт, признаваемый как британской прессой, так и радио, – Королевские ВВС не находят ничего лучшего, чем то и дело подвергать ударам невоенные цели в Германии»[235].

Начиная с сентября 1940 г. на гражданскую оборону в Германии стали тратить огромные средства, особенно на строительство мощных железобетонных бункеров для городского населения северных и северо-западных областей. Большие прямоугольные и лишенные окон крепости вырастали над землей тут и там медленно, но верно. В Берлине башни появились в трех парках. В апреле 1941 г. в районе Тиргартен около зоопарка открылась первая, со стенами четырехметровой толщины и плоской крышей; на маленьких угловых башенках располагались зенитки, радарное оборудование, прожекторы и прочее снаряжение. Второй объект закончили в Фридрихсхайне в октябре 1941 г., а третий – в Гумбольдтхайне в апреле следующего года. Каждая из построек могла вместить до 10 000 человек. Сооружения создавались не только для защиты населения, но и как символы народной «воли выстоять».

Похожие крепости появились в гамбургских районах Санкт-Паули и Вильгельмсбурге. В Хамме, в Рурском бассейне, шесть башен-бункеров архитекторы вписали в кольцо городских стен, дополнив на новый лад образ средневекового укрепленного города. В Дортмунде местные власти приспособили под бомбоубежища туннели, пролегавшие на глубине 15 метров под городом и построенные для подземной железнодорожной системы в 1937 г.; там могли укрыться 20 000 человек. Ганновер тоже сделал выбор в пользу туннелей. Эссен, столицу оружейной империи Круппа, защищала внушительная по мощи зенитная артиллерия, а развернутая программа строительства бомбоубежищ сделала город одним из наиболее защищенных от авианалетов в Германии. И пусть такие общественные бункеры могли вместить лишь незначительное меньшинство городского населения – в Берлине, например, не более 10 % жителей, – психологическое значение и их пользу трудно переоценить. Большинство граждан полагались на подвалы домов, в которых обычные окна и двери заменяли стальными, способными защитить при взрыве. Лица с деньгами, при наличии места и связей, могли позволить себе частные бомбоубежища в садах; их строительство развернулось полным ходом[236].