Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

Еще 1 сентября 1939 г. американский президент Рузвельт обратился ко всем европейским державам с предложением предпринять усилия для недопущения авианалетов, целью которых могут стать гражданские лица или «открытые» города. В тот же день Гитлер и Чемберлен выразили солидарность с инициативой руководства США, а британское и французское правительства выступили с совместной декларацией, обещая следовать предложению американцев, пока обязательств придерживается и противник. Теперь британцы указывали на бомбардировки самолетами люфтваффе Варшавы и Роттердама как на фундаментальное нарушение договоренностей, а германская пропаганда отвечала утверждением о том, будто города защищались военной силой. До тех пор пока они не сдаются и не становятся «открытыми» городами, как тот же Париж, такие объекты остаются законными целями. В глазах немецкой публики, однако, «убийство детей во Фрайбурге» 10 мая 1940 г. являлось со стороны британцев односторонним шагом агрессии против мирного населения. Гитлер говорил собравшимся к нему на обед гостям два года спустя, что это англичане начали авианалеты, а немцев всегда сдерживают угрызения совести, которые ничего не значат для англичан, видящих в них лишь знак слабости и глупости. Нацисты держались за данный «факт» и беззастенчиво навязывали его международному общественному мнению. В 1943 г. Министерство иностранных дел Германии решило вынести его на передний план в обращении к нейтральным странам в своей «8-й Белой книге: Документы относительно вины исключительно Англии в бомбовой войне против гражданского населения»[226].

Пусть Фрайбург удачно подвернулся, послужив отличной сказкой для народа, в ночь на 11 мая 1940 г. британские ВВС действительно предприняли свой первый воздушный налет на Германию, атаковав Мёнхенгладбах в Рурском бассейне. После капитуляции Франции ночные налеты КВВС стали быстро набирать обороты – на задание уходили больше сотни бомбардировщиков разом. В наиболее значительных случаях, как бомбежка Дортмунда в ночь с 23 на 24 июня, погиб один человек и шесть получили ранения, а в Дюссельдорфе насчитали семерых погибших и столько же раненых. Однако бомбовые атаки Королевских ВВС отличалось такой вопиющей неметкостью, что под удар попадали села и хутора. Два фактора – регулярность налетов и непредсказуемость бомбометания – вынудили добровольцев из немецкой гражданской обороны усилить предупредительные меры по обеспечению безопасности в городах и городках Северо-Западной Германии. В Гамбурге, как обнаружил Ширер, «главные жалобы» состояли «не в материальном ущербе от британских налетов, а в том, что они не давали людям спать», поскольку при каждой ложной тревоге всему населению города приходилось выскакивать из постелей. Народ шумел, требуя возмездия[227].

Выступавшие на собраниях нацисты роняли намеки на наличие у Германии нового и очень мощного оружия, разжигая слухи о скором вторжении в Британию. Планерам, вроде тех, что с таким блеском применялись против неприятеля в Норвегии и Бельгии, предстояло доставить к ключевым целям десантников, а тем временем в дело вступили бы новые танки и морские суда, будто уже готовые для операции. Поговаривали об армаде из 2000 пикировщиков «Штука» и громадных новых бомбах; о реактивных самолетах, способных летать со скоростью 1000 километров в час; о смертоносных лучах и о вещах, которые в СД, похоже, сами не понимали и просто докладывали об услышанном, сообщая о «применении жидкого воздуха с “электронной пылью”, вызывающих неслыханные по силе взрывы и распространение жара».

Коль скоро шли недели, а известия о новых военных действиях не поступали, в большом фаворе вновь оказались астрологи. Страна бурлила политическими слухами. Ллойд-Джордж и герцог Виндзорский (бывший Эдуард VIII), по рассказам, находились в Берлине; Георг VI отрекся, а Черчилль бежал. Некоторые геополитически мыслящие граждане вслух задавались вопросом, заинтересована или нет Германия экономически в сохранении Британской империи. В самом деле Гитлер думал в том же направлении и беспокоился, как бы расчленение ее не принесло выгоду вместо Германии «великим иностранным державам»[228].

Даже после того, как противник отверг его последнее «мирное предложение», Гитлер продолжал сомневаться и медлил с решением. Он велел командованию подготовить оперативные планы «войны против Англии» еще в начале июля, но лишь 1 августа издал директиву люфтваффе о начале «атаки на Англию». Но днем ранее он приказал Генеральному штабу приступить к разработке плана военной кампании против Советского Союза, который будто бы оставался последним потенциальным союзником Британии на континенте. На наличие у Гитлера уже тогда замысла нападения на Советский Союз предпочтительно вторжению в Британию указывают два момента: его осторожные оценки шансов Германии бросить вызов Королевскому ВМФ с воздуха и его давняя мечта вынудить британцев сделаться партнерами немцев.