MOBY. Саундтрек моей жизни

– Ты же знаешь, что мы тут ни с кем не будем разговаривать, – предупредил Дамьен. Мы оба встречались с красивыми женщинами, но в глубине душе так и остались нердами из Коннектикута, слишком робкими, чтобы заговорить с кем-то, на ком нет футболки «Звездным путь» или шляпы а-ля группа Devo.

– О, тут Хлоя, – сказал я Дамьену. – Она с нами точно поговорит.

Мы взяли наши бокалы и подошли к ней.

– Хлоя! – сказал я.

– Эй, Моби, – ответила она. – Привет, Дамьен.

Она выдержала паузу.

– О, это мой парень, Гармони.

– Здравствуй, Гармони. Мы с тобой познакомились в «НАСА», правильно?

Мы с Гармони стали вспоминать о славных деньках рейв-культуры и «НАСА».

– Ты разве тогда не был трезвенником? – спросил он.

– Был, – ответил я и, посмотрев вниз, увидел, что уже допил свой коктейль. – Пойду возьму еще порцию. Тебе принести?

– Нет, спасибо.

Я прошел мимо группки прекрасных женщин и встал у бара, пытаясь привлечь внимание бармена. Женщина, стоявшая рядом, тоже хотела его подозвать.

– Если он подойдет к вам, можете заказать мне коктейль? А если ко мне, то я закажу коктейль вам, – предложил я.

– Хорошо, – сказала она. – Вы что пьете?

– «Столичную» с содовой и долькой лайма. А вы?

– «Космополитен» на «Столичной».

– Как вас зовут?

– Анна. А вас?

– Моби.

Ее глаза загорелись.

– О, Моби!

Я улыбнулся.

– Да, это я.

– Я была на твоих концертах в Рочестере, – сказала она.

– Значит, ты старая рейверша?

Она помолчала, решая, стоит ли оскорбиться.

– Ну, я не старая, но когда-то была рейвершей.

Бармен решил подойти сначала к ней. Она заказала нам коктейли.

– А сейчас ты чем занимаешься? – спросил я.

– Учусь на магистра искусств в Парсонзовской школе дизайна.

Принесли наши коктейли. Мой оказался идеально крепким.

– Я всегда думала, что ты трезвенник, – сказала она.

– Во времена рейвов я действительно им был.

– Ну, рада знакомству, Моби. Надеюсь, потом увидимся, – сказала Анна и ушла.

– Тоже рад знакомству. Спасибо за водку!

Я попал в рай, и мне нужно было увидеть все. Я прошел мимо прекрасных женщин, которые пили водку с ледяных скульптур.

Я вернулся к Дамьену, который еще мусолил первый коктейль.

– Дамьен, почему ты еще не допил? – возмущенно спросил я.

– В отличие от тебя, я не алкоголик, – ответил он.

– Я не алкоголик, я алкогольный энтузиаст, – поправил я. В последнее время я часто повторял эту фразу.

– Хлоя и Гармони ушли, – сказал он. – Я оказался недостаточно крут для них.

Пока мы пили, он показал мне девушку, на которую положил глаз: красавицу-модель, стоявшую с подругами у танцпола.

– Она слишком худая, – сказал я.

– Ты с ума сошел, – ответил он.

– Нет, я просто люблю пышечек.

Он засмеялся. Модель, на которую он смотрел, подошла к нам.

– Привет, – сказала она Дамьену.

– Привет, – удивленно ответил он.

– Меня зовут Петра. А ты кто? – спросила она с акцентом.

– Я Дамьен. Хочешь выпить?

Да! – воскликнула она, взяла его за руку и пошла к бару. Он оглянулся на меня, его глаза были широко раскрыты от ужаса и радости. Я засмеялся и заметил, что допил и второй коктейль. Мне нужно было выпить еще водки, но я также хотел походить по залу. Я попал в рай, и мне нужно было увидеть все. Я прошел мимо прекрасных женщин, которые пили водку с ледяных скульптур. Пройдя по коридору, я нашел еще один зал, еще более огромных размеров. На сцене был сумасшедший орущий старик из лифта, он пел диско-хит начала восьмидесятых. Он был одет в белый костюм, улыбался и потел. Сейчас он выглядел самым счастливым человеком на всей вечеринке.

Мама почти всю жизнь курила, а теперь у нее нашли рак легких.

Я нашел другой бар и заказал еще одну «Столичную» с содой и долькой лайма. Коктейль оказался не таким крепким, как предыдущий, и это, наверное, к лучшему, потому что я мечтал, чтобы эта ночь продлилась вечно. Я хотел найти идеальную степень опьянения и продержаться там несколько часов. Или, в идеале, лет.

Я прошел к окнам и стал пить водку, разглядывая панораму ночного Нью-Йорка. Передо мной простирались река Гудзон и нижний Манхэттен; воздух был чист, и все лампы и фонари мерцали. Я положил руку на оконное стекло. Ночь была холодной, и я почувствовал, что окно немного запотело. Глядя на холодное ночное небо, я думал о раке.

Ранее в тот день я говорил по телефону с мамой. Она сказала мне, что ходила к врачам и у нее диагностировали рак легких.

– Его можно вылечить? – спросил я.

– На следующей неделе начинаю первые сеансы химиотерапии, – ответила она.

– А что думают врачи?

– Они оптимистичны, – осторожно сказала она.

– Как себя чувствуешь? – спросил я.

– Нормально. Моби, не беспокойся. Я уверена, все обойдется. Я понял, что это я должен был ее подбадривать, а не наоборот.

– Сейчас 1996 год, рак постоянно лечат, – сказал я ей.

– Ты прав. Не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, – ответил я. – А ты беспокоишься?

– Немного, – сказала она дрожащим голосом. – Ладно, я люблю тебя.

– И я тебя люблю, мам.

Мы повесили трубки.