Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы

Первым пропагандистом бокса считают М.О. Кистера, ученика доктора Краевского. Организованная им в середине 1890-х гг. в Москве атлетическая «Арена» положила начало культивированию бокса в России. Появление нового вида спорта вызывало неоднозначную реакцию: кулачные бои считались жестокой «полуазиатской» забавой, присущей простонародью. Здесь же публично «молотили» друг друга господа из «интеллигентного общества». Поэтому газеты поначалу называли бокс «спортивным мордобойством». Корреспондент «Раннего утра» предостерегал: «Бокс будет способствовать развитию в России хулиганства». А репортер газеты «Русское слово» горько усмехался: «До сих пор перед заграницей у нас было два преимущества: не было бокса и боя быков. Теперь бокс появился. Но зачем он нам?»

Эрнест Иванович Лусталло. Петербург, 1912 г. Фотограф Карл Булла

Тем не менее с начала 1900-х гг. бокс стал широко распространяться по России. Как обязательный предмет его ввели в программу занятий многих русских атлетических обществ. Правда, многие русские доморощенные боксеры имели довольно смутное представление о технике бокса. «Боксеры дерутся по-русски, вразмашку», – писал о тогдашнем стиле журнал «Русский спорт».

Многие представители власти вообще воспринимали бокс как какую-то крамолу и действовали по отношению к нему с позиции «давить и не пущать». Именно так произошло, например, в 1910 г., когда петербургский градоначальник запретил проведение в Михайловском манеже состязаний в английском боксе, разрешенных министром внутренних дел. Дело обстояло таким образом: в июле 1910 г. известный антрепренер, организатор модных чемпионатов французской борьбы редактор-издатель журнала «Вестник спорта» Н.Я. Петров обратился к градоначальнику Драчевскому с просьбой разрешить ему организовать и демонстрировать перед публикой английский бокс. Глава города ответил категорическим отказом, наложив на прошении антрепренера резолюцию: «Подобного рода состязания могут вызвать еще более частые недоразумения, чем состязания во французской борьбе. Бокс, как могущий вызвать более сильное влияние на чувственность толпы, не может быть допущен в качестве публичного зрелища».

Получив отказ, Петров не отчаялся и обратился к заместителю министра внутренних дел генералу Курлову. Тот отнесся к просьбе более снисходительно и препроводил прошение Петрова к тому же градоначальнику Драчевскому, начертав на нем следующие слова: «Не могу присоединиться к мнению градоначальника о недопустимости таких состязаний с точки зрения общественной безопасности и предлагаю войти в новое рассмотрение ходатайства».

Послушный Драчевский, получив столь внятный «сигнал» сверху, тут же взял под козырек. В начале января 1911 г. последовало его разрешение устроить в Михайловском манеже состязания по английскому боксу. Впрочем, градоначальник официально предупредил Петрова, что после первого же скандала состязания будут запрещены.

Казалось, вопросов больше нет, и английский бокс в манеже назначили на 24 февраля. Однако ровно за десять дней до намеченных состязаний градоначальник получил записку от премьер-министра П.А. Столыпина. На нее была наклеена вырезка из газетных объявлений об английском боксе, и рукой Столыпина написано: «На каком основании разрешено такое дикое зрелище?». Получив втык от премьера, градоначальник немедленно отменил свое же собственное разрешение на устройство состязания. Решение являлось окончательным и «обжалованию» не подлежало.

Антрепренер Петров испытывал совершенно справедливое возмущение: все деньги, которые он уже вложил в аренду Михайловского манежа и в рекламную кампанию, пошли прахом. Будучи человеком не робкого десятка, он решил вернуть свои деньги обратно и подал исковое требование против градоначальника. Петров утверждал, что в результате наложенного градоначальником запрета понес убыток на сумму 13 944 рубля. Чиновники, оторопевшие от подобной «дерзости», всячески затягивали с ответом. Мыслимое ли это дело – замахнуться на самого градоначальника?!

В мае 1912 г. иск рассматривался в Правительствующем Сенате. Со стороны градоначальника выступал его поверенный адвокат. Он доказывал, что в местностях, объявленных на положении усиленной охраны, власть должна применяться в зависимости от конкретных случаев каждого дня. Вмешательство генерала Курлова поверенный градоначальника назвал просто неуместным: «Во всяком случае не могу не сказать, что покровительство подобным диким состязаниям, как бокс, со стороны генерала Курлова является по меньшей мере странным».

Кроме того, поверенный напирал на то, что срок давности по иску уже прошел. Для чиновников Сената этот факт стал главным аргументом, и принятое постановление гласило: не входя в рассмотрение иска по существу, за давностью срока Петрову в иске отказать. Да еще и взыскать с него судебные издержки за ведение дела. Чтоб впредь неповадно было судиться с властью.