Мое чужое сердце

– А у тебя как дела?

– Довольно погано. Всего шесть долларов насобирал.

– Может, это бережливость, – сказала я. Потому как даже думать было противно, что люди не смогли ничем больше поделиться. – Может, они все свои деньги на эту поездку потратили.

– Верно, – вяло бросил он. Типа он не считал, что это так.

– Может, они тоже не знали, что попасть сюда стоит двадцать пять долларов.

– Наверное, заняться этим надо бы тебе, – сказал Виктор. – Может, люди и дали бы денег симпатичной девчушке, в которой весу, как у птички-колибри. Вдруг им не по себе давать деньги верзиле за шесть футов[28] с внешностью гота, серьгой в носу и в брови. Да еще с большим псом.

– Я бы сочла, что Джекс кажется плюсом.

– По-моему, тебе надо попробовать.

– Я не уверена, что смогу просить у людей деньги.

– Ну, тогда я не знаю, что нам делать.

– Мы попросту бросаем все и едем домой?

– Я понятия не имею, Вида. Ты мне скажи.

Он по правде устал. Я видела это. Мы оба устали. А тут еще и почти стемнело. Почти настал воскресный вечер. Я начала думать, что нашла то, что искала. И не видела, что это место подходит.

– Все равно я уверена, что это Большой каньон. Может, просто какая-нибудь другая часть каньона.

– Типа где?

– Не знаю, – сказала я. Снова взялась за брошюру. Пока раскрывала ее, вспомнила, как Эдди говорил, что есть еще и Северная стена и что она выше. – Может, есть какие-нибудь гостиницы на Северной стене.

– Может быть, – согласился Виктор.

Но я просмотрела брошюру и нашла в ней всего одну. «Сторожка Северной стены». Только эту одну. Не считая ее и кемпинга для автотуристов, ничего особого там больше не было.

– Там всего одна, – сказала я.

– Можем попробовать, если хочешь.

Я почувствовала, как что-то испуганно заворошилось у меня в животе, потому как у меня только один этот шанс и остался, если же и там нет, значит, я была неправа. Просто вчистую неправа. Может, я сошла с ума. Может, тот сон и не значил ничего. Может, мое новое сердце и не помнит ничего. Может, это просто мой старый мозг со мной шутки шутил.

Может, мы должны просто бросить все и отправиться домой.

Вот только насчет щита я оказалась права.

Вот я и сказала:

– Я поищу и посмотрю, далеко ли туда ехать. – И принялась рыться в брошюре и в газете. Нашла, что искала. Там даже маленькая карта имелась. – Еперный театр, – произнесла я. Хотя обычно не выражаюсь. Впрочем, это уже во второй раз.

– Что такое?

– Это ж 220 миль[29]. Туда пять с половиной часов ехать.

– Ты серьезно?

– От стены до стены около 10 миль[30]. Кратчайшее расстояние, как ворона летит. Мы б туда уже через десять миль попали, если б летать умели.

– Но мы не умеем, – хмыкнул Виктор. – И бензина столько у нас нет.

Долго мы просто так и сидели. У меня появилось ощущение, будто что-то темное повисает над нами. Типа чего-то, что я могла бы поднять и на весы положить. Если бы у меня были весы. Спорить могу, потянуло бы на много.

Потом через некоторое время я сказала:

– Думаю, я попробую. Придется заставить себя просить у людей деньги.

– Лучше поторопись, – сказал Виктор. – Уже почти темно.

– А вы с Джексом марш ждать в машине, понятно? Не хочу, чтобы хоть кто-то на это смотрел. И без того чума сплошная. Лады?

Так что они вернулись к машине, оставив меня одну.

Я пошла к обрыву. Идти предстояло гораздо дальше турцентра. Обрыв был не там. Нужно было пройти еще некоторое расстояние. И я порядком выбилась из сил.

Когда я добралась до края, каньон казался краснее, потому что свет падал на склон. Так что я втянула в себя воздух, хотя уже видела это сегодня десяток раз.

Он и вправду никогда не выглядит совершенно одинаковым дважды.

Я немного прошлась по тропке вдоль края и видела полным-полно людей, но не сумела заставить себя попросить у кого-то деньги.

Между мощеной тропой и краем лежало несколько валунов, я села, опершись спиной об один из них и принялась плакать. Почувствовала себя по-настоящему хорошо. Оказалось, я весь день сдерживала это в себе. Каким же облегчением стало – выпустить чувства наконец на волю! У меня не было ни платка, ни салфеток, а потому приходилось то и дело вытирать нос рукавом, что, как я понимаю, и впрямь отвратительно. Только я не знала, что мне еще было делать.

Заметила и почувствовала некую тень, как будто кто-то стоит надо мной, подняла голову и увидела пожилую леди, присевшую на корточки рядом. Приятная такая на вид.

– С тобой все хорошо, милочка? – спросила она.

– Грустно как-то, – ответила я.

– Да, это я вижу. Что случилось?

Ну, скажите мне, пожалуйста, как мне было объяснить ей все?

– И вправду приятно, что вы спросили, – выговорила я. – Только это запутано.

– А я не спешу.

– На самом деле запутано, – упиралась я.

Леди села совсем рядом со мной, порылась в своей большой матерчатой сумке, достала пакетик салфеток. И дала мне три штуки.

– Очень любезно с вашей стороны, – выговорила я. – Благодарю. – И высморкалась, причем получилось громче, чем мне хотелось бы.

– Могу я еще чем-нибудь помочь?

– Нет, если только вы не собираетесь на Северную стену и не согласитесь меня подвезти.