Моё имя (СИ)

С непониманием и даже лёгким страхом я взглянула Сирилу в лицо, ожидая услышать от него хоть какое-то объяснение. Напрасно — по искажённому презрением лицу было видно, что ничего он мне объяснять не планирует. Однако, поскольку я так и продолжала таращиться на него не моргая, Сирил понял, что не отстану, пока что-нибудь да не скажет. И этим «чем-нибудь», к моему огромнейшему удивлению, оказалось: «Пошли отсюда. Незачем тебе это видеть». Самособой, услышав подобное, уйти просто так я никак не могла.

Тем временем колесо событий на сцене даже не думало замедляться. Рот ведущего ни на секунду не затыкался, и отчего-то мне казалось, что говорит от нечто действительно важное. Вот только я была слишком далеко от сцены, чтобы что-нибудь да услышать. Поэтому, игнорируя все протесты и недовольства Сирила, чуть ли не бегом, направилась прямиком к первому ряду центральной ложи. Сирилу ничего не оставалось, кроме как, пусть и с возмущенным лицом, но последовать за мной следом. Не знаю, как объяснить, но я чувствовала, что это важно. Всё внутри меня просто огнём горело, пытаясь донести до мозга столь простую и в тоже время непостижимую истину.

— … этот ребёнок, — вещал ведущий с носом, напоминающим чем-то клюв ворона, — десяти лет (ого! а я думала, ей минимум тринадцать) наш сегодняшний подарок вам, дорогая публика. Пару дней назад девчонка пыталась застрелить из человеческого пистолета собственного клиента — весьма и весьма уважаемого среди нас эксиля, имя которого, по понятным причинам, я не рискну называть. Упомянутый джентльмен пожелал, чтобы, в наказание за свой проступок, девчонка наплакалась вдоволь и, под конец, чуть ли не молила о смерти. Сию миссию, уважаемые гости и гостьи, я с радостью передаю вам, поскольку уверен, что с ней вы, как и всегда, справитесь наилучшим, из всех возможных, образом.

Толпа оживилась и зашепталась в предвкушении чего-то воистину удивительного, пока ведущий подавал своим помощникам какие-то знаки. Спустя минуту на сцене уже началось нешуточное движение. Двое эксилей вынесли и установили в самом центре площадки что-то, весьма сильно напоминающее шест для откровенных танцев, с одним только, маленьким исключением: к верхушке была прикреплена тонкая, однако, по виду, весьма прочная железная цепь. Для чего она нужна, я поняла ещё до того, как носоклювик подвёл сопротивляющуюся девочку прямо к шесту и, задрав ей руки, не без помощи двоих помощников, крепко связал у запястья. Догадаться о событиях, что должны были последовать дальше, было не так уж и сложно. Повернувшись лицом к Сирилу, я больше прошипела, чем прошептала: «Если сейчас же не объяснишь, что именно здесь происходит, то, клянусь, я за себя не ручаюсь». Удивившись столь сильным переменам в моём голосе, Сирил всё-таки ответил.

— Местная традиция. Развлечение для тех, кто потратил личное время, придя на данное шоу, однако, не нашёл для себя ничего интересного. В конце каждого аукциона выводят смертника — человека, осуждённого на казнь за действительно ужасные преступления. До того, как лишится жизни, он должен пройти через боль и страдания, чтобы полностью осознать и искупить свою вину перед нами. Другими словами, знати разрешено издеваться над ним всеми возможными и невозможными способами. Аж до того момента, пока бедняга, наконец, не отдаст небу душу.

От одного лишь представления сего нелицеприятного зрелища я невольно содрогнулась. Так вот какие развлечения у этих ублюдков. Вот что доставляет им настоящее, истинное удовольствие. Хотя чему тут удивляться? Они ведь обычные твари, движимые лишь инстинктами и жестокостью.

Однако, с какой стороны ни посмотри, я была в полном замешательстве и совершенно не знала, что именно должна сейчас делать. Девочку на сцене я видела впервые в жизни, и у меня не было ни единой причины пытаться спасти её, кроме как сострадание, с которым я пыталась бороться вот уже на протяжении нескольких лет. Наблюдать за всем происходящим со стороны? Разве после этого я не стану монстром, так сильно похожем на столь ненавистных мне эксилей? Развернуться и просто уйти? Заманчиво, вот только… Жизнь научила, что бегство никогда не решает проблем. У меня так и не получилось найти ответа, однако… ответ нашёл меня вместо этого: мой взгляд пересёкся с взглядом девчонки на сцене, и всё решилось мгновенно.

Я его уже видела — сотни, тысячи раз. Мне не раз приходилось наблюдать за этим неугасаемым пламенем всеохватывающей ненависти, способным сжечь всё вокруг, в том числе и душу. Множество раз я отшатывалась от него в страхе того, что вот-вот, и оно обязательно спалит меня просто заживо, оставив после себя один только пепел, который тотчас будет развеян по миру буйным, необузданным ветром. Да, я видела этот взгляд несчётное количество раз. Видела его в зеркалах, озёрах, витринах — во всём, что отражало девчонку, сумевшую найти в себе силы стать «Адой Норин».

— Я хочу купить этого ребёнка! — услышала я громогласный крик, разорвавший на части всеобщее напряжение, и только после этого поняла, что сама же и кричу.