Моё имя (СИ)

— Как скажешь… Но, Ада, сколько бы я ни думал, всё равно не мочу понять, зачем тебе вдруг понадобилась эта мелочь? Так что, будь добра, объяснись, — потребовал Сирил, не удивив меня ни на йоту.

— Подумала, что мне тоже не помешает личная служанка, — соврала я, не моргнув и глазом. — Эта девочка выглядит способной, так что, думаю, Вику будет не сложно её всему обучить. А ты, Сирил? Почему так против?

— Лично против неё я ничего не имею, однако, в тоже время, и не симпатизирую мысли о том, что человек будет жить у меня в доме. Большинство людей — жалкие, пугливые и ни на что не способные существа, которые только и умеют, что доказывать своё превосходство, унижая всех тех, кто слабее их хоть на кроху. Я всегда придерживался идеи о том, что подобных отбросов, как среди людей, так и среди эксилей, следует держать от себя чем дальше, тем лучше и совершенно точно не собираюсь изменять этой своей точке зрения.

— Но, Сирил, думаю, ты кое-что забыл: Ада Норин ведь тоже из семейства гоминиды, рода человек разумный, — заметила я, изо всех сил стараясь сдержать внутри все те неподходящие для высшего общества выражения, которые так и лезли наружу.

— Но ты и не большинство…, — прошептал он, вдруг задумавшись о чём-то своём.

— Как и она. Я бы не обратила на неё внимание, если бы точно не знала: эта девочка не большинство.

Сирилу не нашлось, что ответить, и какое-то время мы просто ехали молча, любуясь проплывающими мимо окон пейзажами. Однако прошло совсем немного времени, и я услышала, как малышка, упавшая во время тряски ко мне на колени, начала шевелиться, медленно просыпаясь: её тихое, сонное «нет» вдруг превратилась в твёрдое и уверенное «ненавижу».

Открыв глаза, она тотчас застонала и скрючилась от боли в том месте, куда носоклювик всё-таки умудрился достать её своей чёртовой плетью три или четыре раза. После этого попыталась сесть, ещё не до конца понимая, где именно оказалась и что всё-таки произошло. Воспоминания вернулись к ней, лишь когда она хорошенько всмотрелась в моё лицо и, наконец, заметила перебинтованнуюруку. Глаза малышки широко раскрылись, а рот вытянулся чуть ли не до размеров буквы «о» — после чего она, кусаясь и царапаясь, выбралась из моей хватки, словно бы я была прокажённой какой-то, опустилась прямиком на деревянный пол и прислонилась к задней стенке кареты, вполне удачно спрятав лицо в своих же коленях.

— Эй, — пыталась я сделать хоть что-то. — Тебе не о чём волноваться: обещаю — с нами ты в безопасности. Всё плохое позади, слышишь? Теперь я о тебе…

— Чего ты от меня хочешь?! Я была готова там умереть! Хотела, чтобы этот ад наконец-то закончился! Так зачем ты им помешала?! Почему не дала разобраться со всем этим раз и навсегда?! — я не видела лица девочки, однако по дрожащему голосу было понятно, что сейчас она плачет.

— Думаю, тоже захотела, чтобы твой ад наконец-то закончился, — ответила я первое, что пришло в голову.

— Ты сумасшедшая, верно? К чему тебе такая, как я?

— Дай-ка подумать…, — я ласково улыбнулась малышке, непонятно зачем (она ведь на меня даже не смотрела!) и с трудом подавила в себе желание погладить её по голове (подобное испугало бы девочку лишь сильнее). — Ты милая и симпатичная: разве этого мало?

От шока и замешательства моя несговорчивая собеседница, наконец, подняла вверх голову с заплаканным лицом и опухшими глазами. Она посмотрела мне прямо в лицо и, самособой, я мило ей улыбнулась — однако услышала в ответ только это.

— Ты… Да что ты говоришь? Чёртово… Чёртово эксильское отродье!

Почему-то больше всего это задело не меня, а именно Сирила, который, всё это время просто молча за нами наблюдавший, тотчас начал вставать со своего мягкого места, буравя всепоглощающим пламенем скрючившегося чуть поодаль от его ног ребёнка. Долго не думая, я выставила между этими двумя больную руку, тем самым заявив, что в помощи короля нет даже малейшей необходимости, и вновь повернулась лицом к, плачущей на полу, малышке.

— Эй, разве так тебя учили знакомиться? Я покажу, как нужно, так что будь внимательной. Я — Ада. Ада Норин. И я человек. А как тебя зовут?

— Человек? Что за чушь?! Не верю!

— Кажется, тебе задали вопрос, — всё-таки подал свой голос Сирил, однако в этот раз больше не двигаясь с места, — на твоём месте ради собственного же блага я на него ответил бы.

Голос Сирила был словно с повреждённой ленты кинофильма, и даже когда его величество замолчал в ожидании, всё продолжал стучать у меня в голове. Казалось, что барабанные перепонки вдруг стали струнами скрипки, по которым Сирил водил своим смычком, не жалея сил. Эти непонятные звуки отражались стуком в висках и дрожью в губах, заставляя трепетать само сердце. Думаю, девочка у моих ног представила себе нечто весьма похожее, так как, ни с того ни с сего, вдруг заговорила, снова зарыв лицо где-то в коленях — в этот раз, скорее всего, больше от смущения, чем от страха.

— Венди. Я — Венди.