Моё имя (СИ)

— Оно и не удивительно, так как её применяют очень и очень редко, когда в расследуемом деле слишком много неясных деталей и обстоятельств, — тихо, размеренно начала объяснять мне Аки Каэда. — «Клятва на имени» — очень древний, опасный эксильский ритуал, однако в тоже время и самый простой способ выяснить истину. Я никогда не видела его своими глазами и могу лишь догадываться о том, как всё происходит в реальности. По слухам, на полу специальными, древними письменами рисуются два одинаковых круга. В них заходят двое: обвинитель и обвиняемый. Друг за другом они говорят свою версию правды, после чего собственными именами клянутся в том, что именно так всё и было. Через некоторое время разгорается пламя. Драконий огонь. Он сжигает лжеца заживо, пока сказавший правду остаётся полностью невредимым.

— Неужели, это что-то… вроде магии? — я и сама не верила, что спрашиваю нечто настолько невообразимое.

— Верно. Это — очень древний вид магии, истоки которой уходят ещё к тем временам, когда эксили были больше драконами, чем людьми.

— Вот как… Звучит весьма интересно.

— «Интересно»? — конечно же, Аки не могла знать, чему именно я сейчас улыбаюсь. — Ты что, так ничего и не поняла?! Ты не сможешь врать! Тебе придётся говорить правду! Как только зайдёшь в этот круг — даже король будет не властен чтобы то ни было для тебя сделать!

— Успокойся. Разве я не сказала, что не собираюсь здесь умирать? — заставила я её замолчать одной этой фразой.

Поскольку больше у Аки не нашлось ничего более-менее достойного моего внимания, я разрешила ей удалиться. Однако, как оказалось, у девушки тоже был вопрос, готовый сорваться с языка вот уже довольно долгое время.

— Так это правда? Что ты из «Красного пламени»?

— А ты как думаешь?

— Надеюсь, что нет. Ведь мне очень не хотелось бы стать свидетельницей твоей смерти.

На это я ничего не ответила, да и, похоже, сама Аки услышать ответ не сильно-то жаждала. Попрощавшись со мной, она звякнула ключами и скрылась за поворотом. Через минуту охрана вернулась на своё прежнее место.

Но кто бы мог подумать? Какая ирония. Клятва на имени. Даже несмотря на всё то, что я уже успела натворить в своей жизни, удача всё равно остаётся на моей стороне. Разве не занимательно? Ха-ха-ха.

От усталости веки вновь потянулись вниз, и прерванная Лудо цепочка воспоминаний, наконец, возобновила свой ход.

Вспышка.

Открыть глаза мне удалось лишь, когда солнце сияло высоко в небе. Урчание внизу живота тотчас сообщило: вовсе не одна ночь прошла с момента эксильской атаки. Сколько же я спала? Не знаю.

А ведь действительно — я спала, так, может, и всё произошедшее было лишь кошмаром, не более?

Вот только — не успела я даже толком посмаковать эту мысль, как была вынуждена похоронить её в самых глубинах отчаяния, лишь только набирающего свои обороты: неприятный запах в комнате, кровь на стенах и лежащее неподалёку обезглавленное сестринское тело просто-напросто не оставили мне других вариантов. Не зная, что делать, боясь смотреть в окно и выходить наружу, я просто забралась под своё мягкое, местами заляпанное в крови одеялко и начала плакать. Громко. Горестно. Безудержно. Мне тогда было всего восемь, так что, пожалуйста, не судите строго за подобную слабость.

Спустя полдня слёзы высохли, и я всё-таки заставила себя выйти из комнаты. Нашла в зале трупы родителей: мама лежала на столе, папа — под диваном, и у обоих — застывший ужас на лицах. Снова поплакала, но в этот раз уже не так долго, как в первый. Практически ничего не видя, пошла дальше, вниз по лестничной площадке. На третьем и первом этаже пришлось переступить через трупы дяди Коли и бабушки Светы, однако, к собственному удивлению, я не обратила на это большого внимания. Как оказалось, к смерти вокруг себя привыкаешь очень и очень быстро.

Когда оказалась на улице — ноги подкосились сами собой, и я упала прямиком на асфальт, сильно при этом расцарапав колени о разбитую кем-то бутылку. И вновь слёзы, много слёз. Москвы больше не было. Моего любимого города больше нет. Нет зданий, на которые я любила засматриваться, гуляя с мамой под ручку. Нет парка, в который Корни так часто водила меня поиграть жаркими летними днями. Нет катка, на который папа возил нас с сестрой, изо всех сил при этом скрывая, что сам совершенно не умеет кататься. Нет школы, в которую почему-то я никогда не любила ходить. Нет Киры, Паши и Светы, всегда согласных поиграть со мной в прятки. Нет бабушек, вечно сидящих на лавочке и готовых поделиться со мной шоколадкой. Нет магазинчика через дорогу, в который я иногда без ведома мамы бегала, чтобы купить себе ещё один лишний батончик. И мамы, которой я бы доказывала, что губы грязные вовсе не от шоколада, теперь тоже нет. Как и папы, и Корни… Нет никого и ничего. Лишь руины, горы трупов и реки крови. Зачем? Почему? Что мы сделала? И неужели… В живых осталась лишь я?