Мое красивое одиночество (СИ)

— А как же Евлентьева? — больше всего волновался ее наставник.

— С таким пением, как у нее… — просто пожал плечами режиссер. — Пусть приходит в дополнительный состав и репетирует, на всякий случай.

Мировая звезда и “на всякий случай”, другая бы от обиды умерла на сцене, но не Евлентьева. Звездная болезнь не про нее.

— Это честь для меня, — ехидно говорила девушка, — могу просто на подтанцовке побыть. Всему воля ваша.

— Кьяра, — обратился к ней наставник, но она не стала его слушать.

— Александр Юрьевич, извините, что не оправдала ваши надежды, — девушка покинула сцену, а все артисты, кроме Ожогина, начали шептаться.

— Много о себе вообразила…

— В ноги ей надо было упасть…

— Хамка…

— Девочки, ну хватит уже, — тираду гадких слов прервала Манана, которая никогда не любила шушуканье за спиной. В этом и отличался их театр от напыщенности московского лоска. — Я работала с Евлентьевой и она талантливая актриса, и хороший человек. С нами может случится тоже самое, а злорадство не лучшее чувство.

— Послушайте, коллегу, — добавил Иван, — она мудрая женщина. Вместе с артисткой питерского театра они покинули сцену, чтоб настроится на работу.

Ожогин быстро нашел нужную ему гримерку, дверь, в которую была приоткрыта, и волей случая ему пришлось подслушать разговор. Снова.

— Я не буду играть на премьере, так что не торопись, — девушка с кем-то нежно беседовала по телефону, — делай свои дела. Если я вообще играть не буду, возьму отпуск и приеду. Не могу здесь. Я тебя тоже люблю.

И зачем он только, что это услышал. Ревность. Злость. Отчаяние. Сейчас он мог слышать эти слова в свой адрес, но своими же руками, он лишил себя этого. А могло ли быть все иначе?

— Разреши, — слегка постучав в дверь, не дожидаясь ответа, он прошел внутрь помещения.

— Вань, — поворачиваясь к своему гостю, сказала девушка, — что тебе еще нужно? Вот честно. За эти несколько дней, я устала от всего. Меня даже от театра тошнит, не поверишь.

— Поверю, судя по твоему пению сегодня, — актер продолжал смотреть в зеленые глаза, которые не смог забыть. — Но это было глупо делать из-за меня, ты профессионал, а ведешь себя, как ребенок.

— Бла…бла.бла… Давай, не будем, — встав со стула, Кьяра подошла к окну. — Твои нравоучения, как кость в горле. В принципе, как и ты.

Ожогин медленными шагами начал к ней подходить, она чувствовала это, но не поворачивалась. Главное не смотреть в глаза, они ведь, как ни странно, зеркало души.

— Я прожил уже достаточно лет, но никогда в жизни так сильно не любил, настолько сильно, что не мог быть со своей любимой эгоистом, — Иван не пытался повернуть собеседницу, он знал, что она его слышит и чувствует. — Понимаю, тяжело все понять, а тем более простить, когда-нибудь ты и сама все поймешь. Единственное, не нужно приносить жертву, ради жертвы, как сделал я. Вот это глупо.

Артист аккуратно положил свои сильные руки на хрупкие плечи девушки, что она даже немного вздрогнула. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в макушку, вдыхая приятный запах каштановых волос. Она по-прежнему не поворачивается. Смотрит в окно, а из чистых зеленых глаз катятся прозрачные хрустальные слезы.

***

Второй месяц в подряд в театре шли репетиции мюзикла на роман в стихах. Главные артисты очень старались, Ваня и Кирилл прекрасно справлялись со своими Онегиными, их партнерши пытались от них не отставать. Кьяра приходила практически на все репетиции, где ее партнером был Гордеев, в свободное время от Неб, так как актриса его постоянно дергала. Ожогин полностью отдался игре, оставив свои личные переживания на задний план.

— Свет, завтра премьера, — к коллеге обратилась актриса, играющая в основном составе, — трясет всю.

— Успокойся, милое дитя, — хитрая Неб вставила слова из спектакля, — тебе нужно расслабится. А я с удовольствием составлю тебе компанию.

После финальной репетиции Светлана и Дарья остались у себя в гримерке, где более опытная и зрелая артистка принесла спиртное, при чем в больших количествах. Блондинка Света особо не пила, а вот своей коллеге с основного состава изрядно подливала крепкого напитка со льдом. После того, как Димина не выдержала, то уснула прям в гримерной. Неб убрала улики с места преступления и довольная пошла домой.

Кьяра задержалась в театре, так как репетировала танцевальные номера для мюзикла. Покидая свою гримерку, она увидела, что в соседней горит свет и открыта входная дверь. Она решила попрощаться с коллегами перед тем, как уйти домой. Войдя в помещение, девушка увидела на полу тело Диминой, что сильно ее испугало, а потом она почувствовала сильный запах алкоголя.

— Даша, — пыталась она пробудить коллегу, — Даша, вставай!

— Хр… Ммм… уй-ди, — что-то невнятное говорила девушка.

— И что же мне с тобой делать…

Евлентьева холодной водой опрыскала лицо молодой актрисы, после чего она недовольно поежилась и все-таки открыла глаза.

— Что такое? — непонимающе она смотрела на Кьяру.

— Вставай, я отвезу тебя домой.

Сегодня в 19:00 «Демон Онегина» ждет Московского зрителя