Мое кудрявое нечто (СИ)

– Пухляш, – длинные пальцы смыкаются на моих плечах, массажируя затекшую плоть, – я не ребенок, – большие губы прижимаются к шее, оставляя влажную полосу, – и я могу быть серьезным, – мягкие подушечки его пятерни массируют кожу головы, и я наклоняюсь ближе к нему. – Я молился о прощении, когда летел в Москву. Я благодарю Бога, что послал мне тебя, – непривычно тихий голос у самого уха, разносит теплую волну по всему телу. Мне больше не хочется кричать. Я уже не злюсь. Я хочу слушать и чувствовать. – Не знаю, как бы жил, не приедь ты в часть. Наверное, конючил бы у дома, умолял… родная моя, драгоценная.

Кладу голову на его плечо, расслабляясь. Его глаза цвета неба, я не знаю, смотрю в них или на небо. Не могу говорить, не могу двигаться, даже моргнуть не могу. Его губы на моей шее – это слишком приятно, я разливаюсь лужицей, прямо тут. Возможно, поливать кусты не придется.

– Ты самое важное… вы самое важное, – широкая ладонь накрывает выпирающий живот, движение в котором тут же оживает. – Я не хочу без вас… ни жить, ни дышать… все не имеет смысла, если вас нет. И я не выживу, если снова причиню боль.

Он замолкает. Наше тяжелое дыхание не прерывает даже ветер. Удивительно тихо. Вообще ни звука. Ни одного дуновения ветра. И овчарки прекратили легкий игровой лай. Его ладонь на новой жизни. Его губы на моей шее. И жестокий недостаток воздуха, которого мне мало, когда Миша рядом. Закрываю глаза, наслаждаясь мгновением. Губы сами растягиваются. Мне хорошо. Правда, хорошо. Если так будет всегда, я согласна.

– Может, тогда, свободные отношения? – произношу тихо, затаив дыхание в ожидании Коршуновкого всплеска.

Ну не сможет он долго оставаться серьезным.

– Ну и кто из нас ребенок? – громыхает низкий голос.

Хохочу. Правда, надолго Миши не хватило. Выбираюсь из его рук, аккуратно поднимаясь с земли. Отряхиваю коленки и попу, вертя ей перед его лицом. Если он и сейчас не поведется, я точно разведусь.

– Я буду в сауне… если вдруг тебе интересно…

И ухожу. Вальяжно, не торопясь. Он придет… не дай Бог ему не прийти.

– Пухляш.., – останавливаюсь, но не оборачиваюсь, – вишня, что это?

– Масло с водой, так волосы легче расчесывать, – бросаю и иду дальше.

***

Так просто. Масло с водой. Волосы расчесывать. Самый потрясающий запах. Пробуждающий аппетит и не только. Смотрю, как круглая пухлая попка скрывается в дверях бани и несусь туда. Я терпел, сколько мог. Но… нет, я не причиню больше боли. Я не могу этого сделать. Она самый дорогой для меня человек, и в ней мое дитя. Моя жизнь теперь только для них.

В сауне еще холодно. Не прогрелась. Но Рита снимает кружевную сорочку, больше похожую на майку и выкидывает ее на верхний полог. На ней нет лифчика, только белые хлопковые трусики, которые я тут же стягиваю с нее, опускаясь на колени. Пухляш откидывает спину на стенку верхнего полога и я, после долгих поцелуев животика, закидываю на плечи ее ноги и впиваюсь губами в промежность. Огибаю языком клитор, медленно втягивая его в себя. Протяжный стон заполняет маленькое помещение и застревает в ушах. Я хочу ее всю, каждую ее часть, каждый стон, все ее чувства, все желания. Мой язык не может угомониться, проходясь по каждой складочке, забирается внутрь, ощущая влажность и теплоту. Ее пальчики впиваются в мои волосы, когда бедра сжимаются вокруг моей головы. Аккуратно убираю их с плеч, поднимаясь. Ее губы уже ждут меня, открываясь навстречу. Разворачиваю ее к себе спиной, придерживая живот – «держись за полог» – помогаю ей опереться, и притягиваю за попку. Я максимально аккуратен. Я отрежу член, если снова причиню боль.

Подумаю о том, как буду без него переодеваться в отряде, позже. Непросто это, наверное. Возможно, остаток службы придется прятаться за дверцей шкафчика, вытираясь после душа, или… да мать же мою! Какого хрена я думаю об этом сейчас?

Вхожу медленно, все еще придерживая выпирающий живот. Рычу, останавливаясь, погрузившись в нее полностью. Провожу ладонью по гладкой коже спины и присасываюсь к ее шее, замирая, когда по сауне снова разносится мягкий, доводящий до безумия грудной стон, и Рита делает движение навстречу, пытаясь продвинуть меня еще дальше. «Я люблю тебя» – произношу со всей искренностью. Я не думал, что это возможно, но другими словами не выскажешь того, что я чувствую к этой девчушке. Начинаю легкие фрикции, удивляясь, как она чувствует каждое мое движение и отзывается на них всем телом. Мне хочется увеличить темп, мои яйца умоляют меня об этом, но я проверяю, готова ли она ко мне.

– Миш, – грудной шепот заставляет остановится, – мне не больно, – ее ладонь пролезает за мою спину, сжимается на коже и в глазах темнеет от бешеного возбуждения.