Мое личное чудовище

Завтрак приятно грел желудок, а решение — душу. Но ровно в восемь телефон тренькнул, сообщая о письме.

Редактор извещал, что роман взяли в работу и спрашивал о графике моих съемок. В издательстве посчитали, что шоу заметно повысит интерес к книге.

Не было печали! Пришлось сообщать, что программу я покидаю. И начался кошмар, результатом которого стало решение отложить уход. Оказалось, что издательство уже связались с каналом, выпускающим передачу, и вовсю шли переговоры о совместной рекламе.

Мечты об отдыхе разлетелись звонкими осколками.

Бензинчику в костер досады добавил Ворон. Он перехватил меня у входа, когда я собиралась на съемки.

— Садись, подвезу!

Из салона дорогого авто веяло прохладой и свежестью. Тихо играла музыка. Захотелось откинуться на спинку кресла и ни о чем не думать, не следить за дорогой, не волноваться из-за остальных участников дорожного движения…

Я поддалась соблазну.

Проснулась от несильного точка в плечо:

— Приехали!

Взгляд Ворона мне не понравился. Какой-то мутный. И злой. Правда, Кир старался спрятать эмоции.

— Что-то случилось?

Он покачал головой и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь.

Почему-то этот простой жест вежливости показался ужасно милым. Забылись все неприятности, за спиной словно крылья выросли. Вчерашнее происшествие представилось далеким-далеким, как будто приснившимся.

Но, захлопнув дверцу, Ворон снова стал чужим. И спешившей к нему девушке из съемочной бригады уделил куда больше внимания, чем мне.

Это разозлило. Глаза словно пелена заволокла. И из неё, из самой глубины, выплыла оскаленная морда.

22

В меня словно бес вселился. Хотя… бес стоял в нескольких шагах, вовсю флиртовал и совсем не вспоминал об ожоге. Характерном таком, с вензелем и завитком.

— Кир, — позвала тихо.

Он услышал. И подчинился. Хотя своеобразно. Что-то сказал собеседнице, ослепительно улыбнулся девушке из массовки, перекинулся парой слов с кем-то еще… и все это не торопясь, вразвалочку приближаясь ко мне. Будто одолжение делал.

Ну, Ворон, погоди!

— Что случилось?

Ему травинки в зубах не хватало. И кепки. И семечек. Про костюм с логотипом известной компании, вообще, молчу. Он что, думал меня этим смутить?

— Ничего. Проводи до гримеров, — я повисла на его руке.

Представляю, как это выглядело со стороны! Но Ворон даже улыбаться не перестал:

— Как прикажет её высочество! — отставил локоток и церемонно проводил меня до места.

Вот гад! Сумел обыграть все так, словно я ему на шею вешаюсь. Вон, уже и похихикивать начали. Только вот хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Мне надоело бояться. Надоело вздрагивать при малейшем шорохе. Надоело в каждой тени видеть Бездушника. Но больше всего надоели масляные взгляды самого Ворона. Он хотел меня и даже не скрывал этого. Да что там скрывал! Сколько раз пытался затащить в кровать! Но тот единственный раз все было по моему желанию. И, черт возьми, мне понравилось! И хотелось еще.

И почему, спрашивается, ломаюсь?

У меня нет никаких обязательств. Я — свободная женщина. А вот Кир… При воспоминании о Ловце внизу живота словно разлилось теплое масло. Нет, заставлять его силой не хотелось, принуждение — не мой метод. И вообще, принуждение в сексе — фу таким быть. И все-таки… очень хотелось.

Пальцы снова ощутили гладкость его кожи, мягкость волос… стоны ворвались в уши словно наяву. И я почувствовала, что теряю контроль. Возбуждение нахлынуло слишком сильно и слишком не вовремя. Нужно было что-то предпринять.

А Ворон… флиртовал! Откровенно и нагло. И делал вид, что идет ко мне не по приказу, а по собственной воле.

Злость смела возбуждение. И тут же усилило его. Проклятье! А ведь я до сих пор не выяснила, чем занимается демон в нашем мире. Целительство — это такое расплывчатое понятие…

— Ты тоже его чувствуешь?

Хрипловатый голос, теплое дыхание касается шеи. Собрать себя в кучу очень трудно, но надо.

— Кого?

— Инкуба! — палец прижат к губам, в темных глазах — какой-то детский интерес. И беззащитность.

Проклятье! Он что, перешел в наступление? Серьезно? И что за инкуб?

— О-о-чень голодный!

Ворон читает мои мысли?

Смех, низкий, грудной снова заставил дрожать колени.

— Ничьи я мысли не читаю! Просто кто-то говорит вслух!

— Заговоришь тут!

Я с радостью отвлекаюсь на помощника режиссера. Тот подзывает к себе участников, раздает указания. Но я их не слышу: в ушах еще стоит этот чертовски сексуальный смешок.

Съемки прошли как в тумане. Отсняли три серии. Трое «магов» покинули шоу. Кого-то просто отпустили, кого-то заставили полить грязью остающихся: черный пиар нередко действует куда эффективнее, а почти у всех участников была одна цель — реклама. В принципе, как и у меня. Но у других не было за спиной таких могучих покровителей, и они вылетали.

Мне же светил выход в финал. Правда, я сразу сообщила, что побеждать не желаю: еще не хватало целителем прослыть.

Но это не подействовало: после съемок мне притащили большой пакет писем:

— Вам пишут. Просят помочь.