Мое личное чудовище

Они лихорадочно блестели, и было в них что-то такое знакомое… Силясь вспомнить, не обращала внимания на прыгающую, рваную речь:

— Куда ей… Такое… только сам Сатана… сделать сможет… Он пришел… и сказал что…

В комнате запахло розами. И гнилью.

Полыхнул пламенем расширившийся зрачок, и шепот перешел в визг:

— Они сказали, что освободят меня… Надо только… тебя… отдать!

Взметнулась рука. Тусклый свет отразился в полоске стали: большой кухонный нож опускался, целясь мне в грудь.

Я успела отскочить. Визг вперемешку со смехом ударил по ушам. Лицо хозяйки дома исказилось, а движения стали ломанными, словно кто-то неумело дергал на ниточки марионетку. И голос. Он не мог принадлежать человеку.

— Не убегай! Они сказали, все закончится, как только… я… отдам тебя им!

Голос то скрипел, то становился грубым, как у пропойцы. А мне все не удавалось добраться до двери — проклятая постоянно оказывалась на пути, мешая убежать. Оставалось окно.

Я уже прикидывала, как бы высадить стекло и не пораниться, как снаружи послышался шум и стены содрогнулись, когда дверь слетела с петель.

На пороге стоял Ворон.

20

Женщина завизжала, стило демону оказаться у неё на пути. Отшатнулась, пытаясь обойти. Плечо обожгло болью, так сильно вцепились в него мужские пальцы. Мир крутанулся и я вылетела на веранду. Следом донеслось:

— Дверь запри!

Ах он!

Первой мыслью было сунуться обратно, высказать все, что думаю о таком поведении, но здравый смысл взял верх: это женщина была не сумасшедшей. А с одержимой Ворон справится лучше меня!

Из-за тяжелой двери послышался визг. Кто-то из съемочной группы сунулся было открыть, но отборный мат, от которого уши в трубочку сворачивались, отбросил его прочь. Ворон не шутил. А о том, что происходило в комнате, почему-то знать не хотелось.

Дохромала до скамеечки в саду, уселась и закрыла глаза.

Колотило не от холода — солнце по-прежнему жарило изо всех сил. А вот нервы требовалось подлечить. Права Ольга — надо убираться из города. В деревню, к рассветам и закатам, к парному молоку… К клещам и комарам. И лягушачьим вечерним концертам. А главное — подальше от всей этой чертовщины.

Домечтать не получилось. Оживление у крыльца и встревоженный голос Ворона вернул на грешную землю:

— Скорую вызывайте. Она не одержима. Просто рехнулась.

Мой демон возвышался над людьми — крыльцо, хоть и в три ступеньки, делало его гигантом. Тут же охватила гордость: какой же он…

Красивый? Сильный? Смелый?

Спрашивала себя и на каждый вопрос давала утвердительный ответ.

И красивый, и сильный, и смелый!

На миг грудь кольнуло беспокойство: а если бы не справился? Нож в руках этой сумасшедшей выглядел жутко! И сама себя успокоила: Ворон — не человек. Он демон! А демонам ли бояться спятивших баб?

Ворон уже шел ко мне, и люди расступались, как льды перед ледоколом, и только оператор торопился сбоку, не обращая внимания, что мнет и ломает ухоженный цветы и крепкие кустики перцев. Стало неловко.

А еще полиция… Встречаться со стражами правопорядка не хотелось. Не из-за неприязни, просто жалко было времени.

— Мы можем уехать? — шепнула Киру.

Тот кивнул:

— Притворись, что тебе плохо.

Это было несложно! Только сейчас, когда адреналин улегся в крови, ужас пережитого докатился до меня в полной мере. Затрясло сильнее, так, что окружающие заметили. А я не понимала, чего они смотрят, сочувствующие взгляды представлялись липкими и грязными…

— Увези меня отсюда! — не попросила — взмолилась. Казалось, еще полчаса, и с ума сойду уже я.

— Идем, — Ворон приобнял за плечи и повел к воротам. Второй рукой он набирал номер, вызывая такси.

И когда к нам кинулся полицейский, захотелось убивать.

— Вас еще не опросили! — он покрепче сжал ручку, намереваясь записывать.

— Так, может, с этого и следовало начинать? — рыкнул Ворон, — С опроса пострадавшей? Или статью за нападение уже упразднили?

Полицейский, молодой парнишка, смутился. Даже жалко его стало. Но Ворон уже сменил гнев на милость:

— Записывай быстрее!

Показания сняли в рекордные сроки. Я даже подивилась такому рвению. Но, глядя на крепко сжатые губы Ворона, на его полыхающий алым взгляд испугалась: не навредил бы! Полиция все-таки своим делом занимается. Им же не больше остальных хочется со всякими сумасшедшими возиться, а приходится.

Мысли прервали режиссер и ведущая. Они навалились разом, настаивая на том, чтобы закончить съемку. Напомнили про контракт. Ворон побледнел, но я поторопилась согласиться. Не растаю, а тратить еще день на поездку к черту на кулички не хотелось.

Доснимали спустя рукава, особого задора не было ни у участников шоу, ни у съемочной группы. И когда съемки закончились, все вздохнули с облегчением и погрузились в машины.

В этот раз Ворон не делал сил, что ему наплевать, уселся рядом и подставил плечо. Вовремя! В сон клонило так, что я тут же забылась. И хотя меня еще потряхивало, а вопросы рвались наружу потоком, в кольце сильных рук было спокойно. Хотелось просто забыть обо всем и спать, спать… словно сон мог отогнать нехорошее, сделать его несущественным.