Мое любимое чудовище

Лили ждала продолжения, но брат молчал, и она со вздохом сказала:

— Просто уйди.

Кивнув, Эдвин вышел, и когда дверь закрылась и в комнате остались только они вдвоем, повернувшись к Лили, Аполлон с беспокойством посмотрел на нее и тихо спросил:.

— Кто такой лорд Росс?

Дело было в том, что до сего момента Лили ни разу не приходилось делать выбор. Индио, естественно, всегда был для нее на первом месте, только он был для нее важен, ведь это же ее ребенок. Как же иначе?

Но не изменилось ли все теперь?

Она посмотрела на Аполлона. На нем был все тот же костюм, разве что прическа изменилась — теперь волосы были зачесаны назад. Но, честно говоря, Лили предпочитала видеть его волосы такими, какими они были вчера: непослушными, свободно ниспадавшими на плечи.

Этот мужчина был ей небезразличен: Лили не могла этого не признать. Он стал ее первым любовником после того, как она родила Индио. Даже сейчас, когда он бросал ей вызов своими нежными словами и исполненными сочувствия глазами, она остро ощущала его близость. Его фигура, его запах — все было так близко в маленькой комнатке. Лили всегда проявляла осторожность, всегда была начеку, но Аполлон сломал все воздвигнутые ею барьеры с такой легкостью, словно ему это ничего не стоило. Во всяком случае, ей так казалось.

Лили сложила руки на груди, чтобы хоть как-то от него отгородиться. Если она не будет осторожна, он полностью завладеет ею, заставив позабыть о том, что действительно важно и что поставлено на карту.

Индио — ее сын. Защищать его — ее долг, поэтому Лили приняла решение и, взглянув на Аполлона, сказала:

— Ричард Перри, лорд Росс — богатый джентльмен и аристократ, как и ты.

Аполлон открыл было рот, намереваясь возразить, но не смог. Да и что тут скажешь? Виконт Килбурн — аристократ, барон Росс — тоже. Вот так просто.

Это обстоятельство придало Лили сил.

— У него есть семья: жена, дети. Кажется, двое, сыновья. Я давно не видела его, так что не знаю.

Аполлон подошел вплотную к ней, и, несмотря на сложенные на груди руки, Лили больше не могла держать его на расстоянии. Жар его тела просачивался через одежду и обволакивал все ее существо.

— У него один глаз голубой, а другой зеленый, как у Индио, — медленно проговорил Аполлон.

Лили чуть слышно вздохнула.

— Да, он его отец.

Килбурн в недоумении сдвинул брови.

— Что-то я…

— Росс ничего не знает, — выпалила Лили.

Аполлон удивился еще больше, а она пояснила:

— Я ему ничего не сказала. Главное — чтобы он не увидел моего сына. Это очень важно!

— Но…

Лили, больше не в силах держать себя в руках: слишком близка была опасность, — схватила ладонь Килбурна обеими руками и воскликнула:

— Аполлон, пожалуйста, прошу тебя, пообещай, что никогда не станешь упоминать про Индио или… или как-то иначе дашь понять, что у меня есть ребенок, в присутствии Ричарда.

Он медленно кивнул и, сдвинув брови, посмотрел на руки Лили, взял их в свои.

— Он причинил тебе боль? Если это так, я…

— Нет. — Лили едва не рассмеялась, хотя смех получился бы невеселый. — Нет необходимости играть роль моего защитника. Если честно, буду тебе признательна, если вообще не станешь упоминать обо мне в присутствии Росса.

— Он был твоим любовником?

Лили попыталась высвободить руки, но Аполлон ее не отпустил.

— Так вот, значит, к чему все это? Все дело в ревности? Господи, не могу поверить…

И тогда произошло нечто настолько странное, что Лили ошеломленно замолчала: он расхохотался, — а потом процедил сквозь зубы, притягивая ее к себе и заключая в объятия, несмотря на ее попытки вырваться:

— Хотелось бы мне, чтобы это было такое простое и понятное чувство, как банальная ревность. Нет, все гораздо ужаснее… или прекраснее.

Словно в подтверждение своих слов, он жадно накрыл ее губы своими. Его дыхание было горячим и от него пахло кофе, который он, должно быть, пил за завтраком. Внезапно Лили ужасно захотелось оказаться там, в столовой, чтобы наблюдать, как его сильные некрасивые губы прикасаются к чашке и делают глоток, как двигается его кадык, когда он глотает гренки, яйца, окорок или чем там еще угощали его за завтраком. Ей хотелось быть рядом с ним, когда он ест, когда поднимается из-за стола, когда идет в постель. Ей хотелось наблюдать, как он закрывает глаза и погружается в сон. Хотелось видеть, как он бреется. Понять, поднимает ли он подбородок, чтобы провести по нему бритвой снизу вверх, как это делал Эдвин, когда она была еще совсем ребенком.

Она хотела… О господи! Она хотела все… Хотела его, а потому в это самое мгновение забыла о собственных намерениях, тщательно выстроенных планах и обо всем остальном. Ее глаза, рот и все существо заполнял только он, виконт Килбурн… нет, Аполлон Грейвс.

Лили, отчаянно желая его, словно они не виделись несколько лет, хотя он покинул ее постель всего несколько часов назад, буквально впилась в его губы и тихонько застонала.

Аполлон нежно гладил ее лицо и еле слышно шептал:

— Ш-ш-ш.