Мое не мое тело. Пленница

Если всего лишь минуту назад мною руководил банальный страх и невозможность переступить через что-то важное, человеческое, то сейчас в груди загорелся протест. Она не должна завладеть мной. Может, Питер и заслуживал того, что она собиралась сделать. Кто знает, что бы я сказала, если бы ему удалось. Может, отрезала все к чертям и без ее наущений. Но не теперь. Позволить — значит, позволить взять над собой верх. Сейчас это было катастрофически важно. Она влезла в мою голову, она начала получать доступ к моему телу. Она уничтожит меня, если ее не остановить.

Я постаралась сосредоточиться. Так, чтобы чувствовать каждую мышцу. Мою мышцу! Напрягалась изо всех сил.

«Перестань. Мы только теряем время. Не сопротивляйся мне, Тарис! Ты ничтожное создание с битым геном».

— Меня зовут Марта!

Я чувствовала, как с титаническим трудом пальцы разжимаются. Будто стальные, тугие. Я прилагала невероятные усилия. Нож со звоном упал на пол.

Невозможно описать, какое торжество я чувствовала в этот миг. Почти ликование.

«Дура».

Я ничего не ответила. Поднялась, наконец, на ноги, застегнула платье, пальто. Нагнулась и с осторожностью вытащила из кобуры пистолет. Но все замирало внутри от понимания, что Этери может в любое мгновение нажать на курок. Искалечить меня, наделать шума.

Я решительно вздохнула:

— Мы должны выбраться отсюда. Предлагаю на это время объявить перемирие и действовать заодно.

«Надо же, ты торгуешься!»

— Я рада, что ты согласна.

Я сжала рукоять пистолета, чувствуя, как металл нагревается от тепла моей руки. Перехватила, интенсивно шевеля пальцами. Все еще пыталась убедиться, что эти приказы в мышцы посылает именно мой мозг. Хотелось ежесекундно убеждаться. Снова и снова. Когда мы окажемся в безопасности, я затолкаю назад эту наглую стерву. На этот раз она уснет навсегда.

Я бросила взгляд на Питера, все еще распластанного на полу, лежащего на спине с расстегнутыми штанами. Пыталась убедиться, что он дышит. Но тут же осадила сама себя — вот это мне уже должно быть все равно. Как распорядится судьба.

Я подошла к двери. Аккуратно, на цыпочках. Прислушалась. В здании гулял ветер, и незапертая дверь едва-едва покачивалась от сквозняка. Когда Питер вошел — дверь не заперли. Я долго прислушивалась, стараясь уловить посторонние звуки, но, казалось, в коридоре было пусто. Я приоткрыла створку, заглянула в щель.

Стерва понимала, что я стараюсь не шуметь, потому буду слушать.

«Я позволю тебе еще немного насладиться этим телом. Но помни, Марта: я найду способ, улучу момент, когда ты будешь уязвима. Я дождусь, когда твой разум будет спать. Сон — это маленькая смерть. Сон — трогательная незащищенность. У тебя нет шансов».

Коридор казался пустым. Я снова перехватила рукоять пистолета, глубоко вздохнула. Скользнула за дверь, полная самой непоколебимой решимости:

— Это мы еще посмотрим.

Я продвигалась по коридору перебежками, надеясь лишь на то, что верно помню дорогу. Лишь бы ни на кого не наткнуться. Где-то в отдалении слышались мужские голоса. Я беспрепятственно дошла до входной двери, выдохнула. Но сердце скакало, как безумное. Пальцы леденели, в лицо швыряло жаром. К счастью, Этери заткнулась, и я получала шанс как следует слушать, прислушиваться. Но оставалось только гадать: молчит ли она по собственной прихоти, или не нашла лазейки? Я отчаянно надеялась на второе, хоть не верила ни на миг. Я буквально чувствовала ее, ощутимо засевшую внутри. Как занозу.

Я непрестанно шевелила пальцами, будто в нервном припадке, чтобы быть уверенной, что руки все еще мои. Ощущение пережитого ужаса, настолько сильного, чтобы его внятно обозначить, будто догоняло меня, наброшенное, как тонкая прочная сеть. В которой я тут же запутывалась, пытаясь сбросить, чувствуя, как подкрадывается паника.

Я опасливо выглянула в окно в холле, всматривалась сквозь грязное стекло. По жести подоконника забарабанили грузные капли срывающегося дождя. Но через мгновение словно включили душ, и вода хлынула тугими струями. Это давало больше шансов, что двор окажется пустым. Ливень загонит людей в здания, заштрихует пространство, ухудшая видимость.

Я тут же отпрянула, вжалась в стену за широкой створкой внутренней двери. Несколько мужчин спешили спрятаться от непогоды. Раздался надсадный скрип ржавой вертушки, шарканье ног. Они прошли мимо меня, стряхивали воду с волос.  Я замерла, забыла, как дышать. Они переговаривались, даже смеялись. Нужно было удирать, пока они не нашли Питера.