Мое обретение полюса

У нас понизилась температура тела! Я часто измерял температуру наших тел, однако результаты ее измерения во рту из-за вдыхания очень холодного воздуха были не достоверны, весьма точными оказались результаты ее измерения под мышкой, когда мы лежали в спальных мешках. Примечательно, что чрезмерный холод не слишком влияет на температуру тела, куда больше ее постепенному понижению способствует продолжительное переутомление в сочетании с плохим питанием. На пути к полюсу температура наших тел колебалась в пределах 97,5° —98,4°. При возвращении температура, которая держалась ниже нормальной, упала еще ниже. Наше беспокойство, вызванное ускорением дрейфа, опасение оказаться унесенными дрейфом и попасть в положение, из которого не найти уже выхода, умственное и физическое переутомление, недоедание и постоянная жажда — все это с поразительной точностью фиксировалось моим клиническим термометром. В течение последних недель пути, прежде чем мы достигли Гренландии в 1909 г., и без того низкая температура тела упала до 96,2°, весьма примечательного уровня. Температура эскимосов, как правило, оставалась на полградуса выше моей. При этом наблюдался частый пульс и прерывистое дыхание.

Когда мы голодали летом в проливе Джонс, у нас температура была нормальной. Правда, тогда нас не мучила жажда и мы были увлечены поиском добычи, однако мы часто ощущали холод и гораздо чаще страдали от него, чем в самое холодное время года.

Иногда я останавливался, одолеваемый почти ошеломляющим, импульсивным желанием лечь и дать дрейфу отнести себя в Лету. К счастью, в такие моменты мысли о доме, как весенние птицы, распевающие в середине зимы, начинали пульсировать у меня в голове, наполняя ее нежными воспоминаниями. И хотя страстное желание достичь полюса, стимулировавшее нас при движении на север, теперь угасло, мы всегда помнили о том, что никто никогда не узнает о наших сверхчеловеческих усилиях, о нашей окончательной победе, если мы не вернемся домой.

Каким бы тщетным ни казалось мне все это, я, как и надеялся, сумел перебороть себя. Я оправдал три столетия человеческих усилий; я доказал, что человек, его мозг, его ограниченные в своих возможностях, наполненные пульсирующей кровью мышцы могут победить жестокость и смертоносность природы. Это я должен был донести людям и с гордостью в сердце надеялся передать моим маленьким детям.

22 Возвращение к жизни — это возвращение к земле

Возвращение. Обманутые дрейфом и туманом. Заблудшие над невидимыми глубинами. Двадцать суток под страхом смерти в тумане. Пробуждение от звуков небесной музыки. Первая птица. Вслед за крылатым квартирьером. Мы достигаем земли. Выцветший, голый остров кажется раем. Сырая собачья плоть — пиршество голодных

24 мая небо прояснилось, и мне удалось проделать серию обсерваций. Я вычислил, что мы находимся на 84-й параллели, вблизи 97-го меридиана. Новая земля, которую я приметил по пути на север, была скрыта низким туманом. Лед был сильно изрезан трещинами и дрейфовал на восток. Большие разводья угадывались на западе по пятнам водяного неба. Достаточно активный пак доставлял нам неприятности, хотя торошение и полыньи не препятствовали нашему продвижению.