Моё оправдание - я был слишком молод (СИ)

— И где ты так приноровился людей утешать, неужели твой омежка такой плакса? — я слегка рассмеялся, но похоже было больше на бульканье. Энтони покраснел, но потом всё же кивнул. Какой же он ещё всё же ребёнок. Я стиснул его в объятьях. — Я так рад, что ты у меня есть!

Парень раскраснелся ещё сильнее и попытался вырваться.

— Эй, вот это точно лишнее! Пусти! Ну хватит!

Когда-то и я был таким же, наивно верившим в любовь и в свадьбу в восемнадцать. Наверное, альфы и омеги всё же вполне себе похожи.

— Что его родители думают о ваших отношениях?

Настало время Энтони вздыхать.

— Они не знают, им лучше не говорить. Его семья вполне состоятельна, но они контролируют каждый его шаг, мы можем нормально общаться только в школе.

— То есть он собирается сбежать из дома?

— Сначала мы думаем поступить в один вуз и сыграть свадьбу. После, когда у нас уже будут дети, они нас обязательно примут!

Я покачал головой.

— Это вряд ли, скорее навсегда откажутся и лишат наследства. Знаешь, я ведь не из бедной семьи. — Энтони удивлённо посмотрел на меня. — Мой отец владеет крупной компании, так что мы всегда жили в достатке. Для своего ребёнка-омеги такие родители, конечно, будут желать лучшей партии. Если они так строги с ним, то они точно не будут согласны на ваш брак, даже если у вас будет ребёнок. В лучшем случае просто выгонят из дома.

— У тебя было так же? Твои родители не приняли, что у тебя буду я?

— У меня всё было иначе. Я расскажу тебе, но не сейчас. На самом деле твоё решение взять на себя ответственность и жениться меня восхищает, но, оглядываясь назад, я понимаю, что одного решения недостаточно. Возможно, тебе сейчас кажется, что тебе всё по плечу, пока он будет рядом. Это называется юношеский максимализм. Ты будешь искренне верить во всё это, пока не упрёшься в вопрос денег. Я надеюсь, что у вас будет по-другому, но не торопи события. Хорошо?

— Да, я понимаю. Спасибо.

Я похлопал его по спине.

— Всё, закончили с серьёзным и взбодрились, иначе опоздаем на автобус.

Дорога должна была занять около шести часов. Денег на нечто более скоростное я решил не тратить. Энтони удалось уснуть, но ко мне сон не приходил. Я смотрел на пробегающие мимо фонари. Глазам было немного больно, но я никак не мог заставить себя отвернуться. Мне уже давно не приходилось путешествовать дальше пригорода. Я вспомнил то время, когда с радостью забирался к папе в машину, и мы ехали на рыбалку или в поход. Тогда это было целым приключением и неимоверным счастьем встречать рассвет вдали от дома. Отец… Скажет ли он мне что-нибудь при встрече? И правда ли, что маме настолько плохо? Я оставил их, когда был ещё совсем молод. Сейчас я сам родитель и мог их понять намного лучше, чем тогда. За все сказанные мной злые слова мне сейчас было в двойне стыдно и больно.

Солнце уже виднелось над горизонтом. Было ещё относительно темно, но я уже узнавал пригороды некогда родного места. Тут многое изменилось, всё же жизнь не стоит на месте. Автовокзал располагался недалеко от центральной площади, так что какое-то время предстояло ехать по городу. Когда мы подъезжали к улице, на которой раньше жил Стефан, я отвернулся от окна, чтобы разбудить Энтони. Он открыл глаза, и я, наверное, в первый раз подумал о том, как же сильно сын похож на своего отца. Эта мысль током пробежала по моему позвоночнику, и я вздрогнул от внезапного желания встретить свою первую любовь, при этом ясно осознавая, что лучше бы этого не произошло.

От автовокзала до моего дома было около двадцати минут пешком. Я не совсем узнавал окружающие меня здания, но ноги всё ещё помнили свой частый маршрут и буквально шли сами. Городские часы показывали шесть утра, на улицах попадались редкие прохожие, но чем дальше мы отдалялись от центра, тем меньше их было. Беспокойство почти переросло в панику, я старался прислушиваться к шагам Энтони, это немного успокаивало.

Когда перед глазами показался знакомый каменный забор, я остановился. Потребовалась минута, чтобы пересилить себя и подойти ко входу. Дрожащими пальцами я ввёл код, калитка открылась. За столько лет они так и не сменили пароль, хоть раньше меняли его по несколько раз в год. Эта мысль заставила меня в очередной раз пожалеть, что я даже не попытался вернуться раньше. Ключи от дома семнадцать лет назад с горяча были выброшены в какую-то придорожную канаву, необходимо стучать в дверь. Энтони понял, что я не мог этого сделать, и постучал вместо меня. В прихожей тут же раздались торопливые шаги. Дверь была поспешно открыта.

На пороге стоял мой отец, я не сразу его узнал. Ему было уже за шестьдесят, некогда тёмные волосы стали совсем седыми, а лицо покрылось сетью глубоких морщин. К горлу подступил ком. Мужчина порывисто обнял меня. Он беспрерывно повторял «сынок» и гладил меня по голове. Трясущимися руками я обнял его в ответ, голос меня не слушался, а глаза покрыла мутная пелена. Не знаю, сколько времени мы так провели, но, когда отстранились друг от друга, я заметил, что Энтони тоже плачет. Я взял его за руку и повернулся к отцу.