МОЕ ПАДЕНИЕ

Прохожу в приемную. За стойкой секретаря сидит девушка. Вчера ее привел Ромка. Вроде умная, толковая, с опытом. Все правильно делает. Даже чересчур правильно, но не нравится она мне – похожа на серую, незаметную мышь. Даже голос у нее писклявый. Как только я вхожу, она подрывается с места, здоровается со мной, отчитывается о звонках.

- Данил Александрович, еще вам звонила девушка, назвалась Кристиной и просила срочно ей перезвонить, – отмахиваюсь от нее. Эта тварь теперь решила меня и на работе доставать?! Прохожу в кабинет, девушка бежит за мной. – Данил Александрович, она очень настаивала на вашем звонке ей, говорила, что это жизненно важно.

- Напомните мне, как Вас зовут? – спрашиваю девушку, не смотря на нее.

- Юля, – растерянно отвечает она.

- Так вот, Юля. Вы передали мне информацию, я Вас услышал. И впредь на все звонки Кристины Вы будете отвечать, что меня нет. Как бы она не настаивала. Вам понятно, Юлия?!

- Да конечно. Извините, – киваю ей в ответ, хотя не понимаю, на кой черт она извинятся, но видимо мой тон пугает ее. Надо быть мягче. По сути, она ни в чем не виновата.

- Вот и хорошо. Принесите мне чай без сахара.

- И сыр?

- Нет, просто чай и все, – ничего не хочу, кусок в горло не лезет. Девушка, наконец, выходит.

Ухожу в работу. Где-то, через час, слышу какой-то шум в приемной. Узнаю голос Дюймовочки, подрываюсь с кресла. И, черт, где-то внутри, безумно рад ее приходу, зачем бы она ни пришла. Ксения буквально врывается в мой кабинет, в рваных голубых джинсах, спортивной обуви и белой толстовке. Волосы собраны в высокий хвост, без косметики. Настоящая, похожая на маленькую рыжую девочку. За ней несется Юлия. Кричит, что так нельзя, что она должна оповестить меня о ее приходе. Ксения не обращает на нее никакого внимания. В глаза мои впивается своими зелеными омутами. Вижу в них эмоции: тревогу, волнение и даже страх. Ее глаза немного красные, воспаленные, как будто плакала. Застывает посреди кабинета, продолжая удерживать мой взгляд.

- Данил Александрович, я говорила ей, что к Вам нельзя. Но она…

- Выйдите из моего кабинета! – приказываю секретарше, обрывая на полуслове. – И никого ко мне не пускать, пока я не разрешу, ясно?!

- Да, конечно, извините, – опять испуганно извиняется она. Как только за девушкой закрывается дверь, я подхожу к Дюймовочке. Она глубоко дышит, смотрит на меня растерянно. А я не могу понять, что происходит. Ее кто-то обидел? У нее что-то случилось?

- Дан, – почти дрожащим голосом, тихо, еле слышно произносит она. Замолкает, сглатывает, как будто подбирает слова, но никак не может это сделать. – Давай присядем, – просит она, указывая на диван. Не дожидается моего ответа, сама садится. Подхожу к ней, сажусь рядом, вплотную прижимаясь к ее ногам. И чувствую ее дрожь.

- Дюймовочка, что случилось? – спрашиваю ее, беру за руки. Ее ладони очень холодные. Смотрит на наши руки, сплетает пальцы, немного сжимает, глубоко вздыхает, поднимает глазки, смотрит с волнением, тревогой. И мне ни хрена это не нравится.

- Твою мать, Ксюша! Что случилось?! Ты сама не своя, – требую ответа.

- Дан, – опять повторяет она, глубоко вздыхает. – Час назад мне звонила Кристина, – замолкает, а меня всего выворачивает. Эта мразь что-то наговорила Дюймовочке? Обидела ее?!

- Что она от тебя хотела? И как эта сука, узнала твой номер?

- Дан, – снова повторяет мое имя, как будто не может ничего вымолвить.

- Дюймовочка, хорошая моя, не молчи, ответь, пожалуйста. Что случилось? Что наговорила тебе Кристина? – сжимаю наши сплетенные пальцы, пытаясь согреть ее ледяные ладони, унять ее дрожь.

- Дан, она звонила тебе утром, но не нашла тебя, – хочу ее перебить, сказать что мне плевать на звонки этой суки. Но сжимая губы, молчу, чтобы дослушать Дюймовочку до конца. – Она сказала… сказала, – опять глубоко вдыхает. – Она сказала, что сегодня утром, в пять утра, твоего отца не стало, – наконец выдает она, не прекращая смотреть мне в глаза. Ничего не понимаю, что она говорит?

- В смысле не стало? А где он? – спрашиваю, но в глазах Дюймовочки уже написаны все ответы. Тело пронзает острая боль, простреливая грудную клетку. Мне кажется, я не могу вдохнуть.

- Дан, он… Александр ум…