Мое побережье (СИ)

Я некоторое время бездумно смотрела ему в затылок. Ну, конечно, лишь Старк может удалиться по-английски, подставив бессильному взгляду свою спину, столь тонко и завуалированно послав разбираться с ворохом взбалмошных мыслей без его участия.

Здесь было круто.

Звучит далеко не высокопарно, но иначе не выразишься; обилие синего, отражающегося даже от светлого паркета неоновым сиянием, завораживало.

Наш столик был окутан приятным полумраком. Тони первым делом заказал всем пиво за свой счет, нагло игнорируя мои протесты с высказыванием нежелания потреблять сегодня алкоголь. Впрочем, когда на столешницу опустилась бутылка с изображением яблока, намекающая на вкусовую особенность напитка, моя ретивость несколько поубавилась. А, стоило распробовать — и вовсе улетучилась.

Никогда не думала, что скажу это, но пиво оказалось вкусным.

В процессе игры мне откровенно не везло: сперва, выбрав наиболее легкий шар, я мысленно прокляла собственную наивность, ибо пальцы застряли в дырках ровно перед броском; затем — чуть не отдавила ногу, в самый последний момент поймав шар со слишком широкими отверстиями, выскользнувший из рук.

Броски выходили тоже так себе — шар перекручивался и упрямо, даже идя идеально ровно вдоль всей дорожки, перед встречей с кеглями соскальзывал в сторону, в лучшем случае задевая бочком самую крайнюю.

Радовало то, что я была в своем невезении не одинока; достойную борьбу между собой вели лишь Тони с Наташей, в то время как мы с Брюсом по очереди с легким налетом на истеричность посмеивались, глядя друг другу в глаза, после того, как шар улетал в совершенно ненужном направлении.

— Может, нам стоит попробовать разогнаться? — полюбопытствовал он, садясь рядом со мной и отхлебывая пиво, пока Старк ждал свой «счастливый шар».

— А представь, если мы запнемся перед чертой и упадем носом в паркет? — моя бутылка стремительно пустела. От состояния, близкого к определению «алкогольное опьянение», я была далека, но приятная легкость расслабляла.

— Вот в этом я почти уверен, — согласно вторил Беннер и улыбнулся, как умел только он.

— Эй! Никто не хочет сходить за выпивкой? — Наташа, вынырнувшая у меня из-за спины, уперлась руками в стол и фактически нависла над Брюсом, совсем не тонко намекая. — Старк слишком трезвый и оттого до невозможности вредный.

— С ним такое бывает, когда он недобирает.

— Брюс.

Визуальная борьба длилась недолго; у меня появилось ощущение, что Беннер был из тех непоколебимых личностей, кто способен выдержать напор любой силы, прослывая таким образом в качестве человека с железным стержнем, которого не сможет сломить в свою пользу никто. Даже девушка с такими красивыми глазами, как Наташа.

Ее веки покорно опустились первыми.

— Я тебе еще это припомню, — шутливо пригрозила она, отталкиваясь и беря курс на барную стойку да Тони, очевидно, готового к походу в любое время суток и в любую точку мира, если его конечная цель подразумевает потребление спиртных напитков.

— Буду ждать с нетерпением, — улыбка Беннера вышла слишком уж лукавой. Интересно, он замечает, как заимствует ее маленькие бытовые привычки?

Уединение напомнило мне наш первый совместный поход в клуб: схожая тусклость освещения, льющиеся последние музыкальные новинки. Разнился уровень эмоциональной близости между нами.

Он заговорил, когда две спины скрылись из виду, непривычно тяжело вздохнув и вперив взор в бутылку с недопитым содержимым. Словно бы на пару лет внезапно повзрослев. Сняв маску беспечности, которую был вынужден держать достаточно долго.

— У тебя когда-нибудь случалось такое, что ты хочешь доверять человеку, но не можешь?

Я растерялась, не совсем уверенная, какого ответа от меня ждут.

— Не исключено.

Он снял очки и устало потер веки.

— Обычно я не заинтересован в подобных вещах, — заговорил после короткой паузы, — но Наташа переживает, и я не вчера родился, чтобы не заметить. У нее, — он замешкался, сконфуженно крутя пальцами дужку, — задержка.

Позвоночник вытянулся в единую линию. Разбросанные у потолка по всему периметру колонки последний раз громыхнули и стихли, с гудящим басом теряя интенсивность своего звучания.

Что?..

Воздух непроизвольно со свистом вырвался из легких.

— Вы не… — слова упрямо вставали поперек горла, не желали рваться на свет. Обсуждать с Брюсом интимную тему было чем-то, сродни безумию, идущему бок о бок со смущением. Пожалуй, виной всему становилось то, что он фигурировал в моем воображении как последний человек, рядом с которым я могла представить себя, беседующую о подобном. — Предохранялись?

Беннер шумно выдохнул:

— Мы вообще не были близки. В этом-то и проблема.

Внезапно его слова, оброненные в самом начале завязавшегося диалога, приобрели смысл. Тот, от которого сердце болезненно защемило от волнения и беспокойства за друга, а в пальцах закололо желанием сделать все возможное, чтобы если не помочь, то, как минимум, попытаться.

— Хочешь, я попробую с ней поговорить?