Мое побережье (СИ)

— Я… помню, — стопа прижимается к внутренней стороне бедра. Чересчур теплого. Слишком близко. Стоит Хогану неосторожно повернуть голову, как его глазам представится самая недвусмысленная картина, какую только можно вообразить. — Юджин, — голос с придыханием срывается на последнем слоге.

Пальцы медленно скользят вверх по тонкому капрону, очерчивают лодыжку, и, несмотря на тепло сегодняшнего дня, по коже бегут мурашки.

Кинуть недовольный предупреждающий взгляд нельзя — Хэппи заметит.

— …я подумал, если, ну, если ты, тебя еще никто не пригласил, может, ты захотела бы пойти на выпускной со м-мной? — он прожевал последние слова, слив их в единое целое.

Он что-то говорил до приглашения? Ай, не важно.

— Юджин, я бы с радостью, — господи, я — ужасный человек и сгорю в аду, — но меня уже пригласили, и я сказала да.

Пальцы на секунду замирают.

Пользуясь моментом, пока Старк не опомнился, я быстро выдергиваю ногу, и теперь единственной проблемой становится лишь поиск туфля в траве.

— Пригласили? — произносит он, хмуря брови, когда почти слившийся с цветом своей бабочки Юджин стремительно покидает наш столик, бубня под нос какие-то извинения или оправдания.

Я фыркнула, ныряя, наконец, носком в балетки.

— Конечно. В мечтах.

Взгляд напротив стал мягче: видимо, понял, что я просто дала бедному парню от ворот поворот.

Тони реплику оставил без комментариев, и остаток обеда прошел в разглагольствованиях Хэппи, внезапно воодушевившегося темой приближающегося последнего вечера в школьной жизни.

Лишь когда время отдыха подходит к концу, и я старательно утрамбовываю кучу толстых, исписанных тетрадей в сумку, он вдруг останавливается за моей спиной, нарушая все условные и безусловные границы личного пространства. И снова эти проклятые руки — по обе стороны от моего корпуса.

Ни вздохнуть, ни пошевельнуться.

Теплое дыхание опалило висок, отчего к щекам ощутимо прилил жар:

— А как насчет того, чтобы сходить с кем-то на выпускной в реальности?

Карандаш выскользнул из пальцев и покатился по столешнице, пока беззвучно не упал куда-то в траву.

Я честно старалась держать себя в руках, но предательский голос выдал все волнение:

— Было бы с кем, — и напускное равнодушие рассыпалось, как карточный домик.

Он не стал ходить вокруг да около, безапелляционно заявляя:

— Со мной.

Я подумаю. Поговорим об этом позже. Отвечу через неделю, если никто другой не пригласит. Ну же, Поттс!

— Идет, — тихо, шепотом.

Тряпочка.

Отстраняясь, он словно бы неосознанно, между делом, скользит ладонью по моему бедру, и я честно не хочу задумываться, что это для него значит.

***

Дорога к морю отняла достаточно ощутимый промежуток времени. Пусть, в отличие от зимы, трасса не была покрыта гололедом, но зато ближе к лету улицы взялось ознаменовывать такое явление, как пробки.

Для первого воскресенья мая погода стояла неожиданно жаркая.

Особенно в центре — легкому ветерку не удавалось пробиться среди многочисленных автомобилей и нагроможденных друг за другом построек, вынуждая наш застрявший в машине квартет изрядно замучиться на выезде из города.

Хэппи ворчал. Джеймс расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и закатал по локти рукава. Тони, хоть и не выглядел изнуренным природными условиями, видимо тихо бесился — темперамент не позволял подолгу стоять в очереди из транспортных средств, гипнотизируя взглядом светофор.

Я, устав без конца мельтешить коленями из стороны в сторону, пытаясь воссоздать хоть какое-то подобие сотрясания воздуха, плюнула на все и стянула капронки, сразу ощущая легкое дуновение свободы.

Солнце грело бледные коленки. Я развлекала себя чтением баннеров, пока внезапное прикосновение к коже едва не заставило подскочить.

Контраст прохладных пальцев и теплого тела.

Мельком взглянув в мою сторону, Тони одернул задравшийся подол платья. Щекам стало жарко. Я не успела раскрыть рот, дабы проронить очередную глупость: светофор озарился зеленым сигналом, и машина, наконец, сдвинулась с места.

Прибытие к пункту назначения точно мистическим образом поспособствовало открытию второго дыхания.

Морской бриз трепал одежду и волосы, а умиротворенный шелест волн ласкал слух.

Здесь много изменилось с уходом зимы.

За место сухих, колючих веток, небольшая холмистая территория вокруг дома покрылась островками растительности всех оттенков зеленого. Давно канувший в небытие снег открыл взору светло-желтые, почти белые песчаные просторы пляжа. Казалось, даже море налилось более синими оттенками, окрасилось глубокими, «живыми» тонами и заиграло яркими бликами ласкающего майского солнца.

Я не удержалась и направилась ближе к кромке воды, щурясь от задорной игры света и с идущей откуда-то из груди, почти детской радостью улыбаясь, когда опьяняющий бриз щекочуще очертил изгибы рук и раздул куполом подол платья с цветочным принтом. Недалеко раздавались голоса мальчишек — их встречал Джарвис, наверняка оповещающий о сути своих планов и озвучивающий аспекты, в кои вкладывал свой смысл «уборки» — беспечно полагать, что он задаст нам нечто серьезное и изнуряющее.