Мое побережье (СИ)

Есть ли смысл думать, что мне не свезло с подружками по большей части потому, что главная движущая женская сила в школе — пресловутые инфантильные дурочки, уже сбившиеся в свои «кучки»? Я ведь правда пыталась хоть с кем-нибудь подружиться. Рак-отшельник, иначе не назовешь. Да, у меня есть парочка приятельниц, подходящих под определение «нормальные» — те, у кого наличествует голова на плечах и кто способен смотреть на жизнь под тем же углом, что и я, но эти девочки — лучшие подруги, и как бы я ни старалась влиться в их общество и сформировать из дуэта трио, все равно чувствовала себя пятым колесом в телеге. С остальными… скучно. Их разговоры не вызывают во мне интереса. Да и я для них слишком «странная».

«Зануда», — внезапно отразился от стенок черепной коробки голос Старка, и я подавила желание рыкнуть и запустить в невидимый фантом подушкой.

Добить себя какой-нибудь плаксивой песенкой, что ли? Вспомнить, как Тони дарил мне на одно Рождество шар, отражающий при подключении на потолке звездное небо, и как мы лежали… ну, нет.

Катись в свой Нью-Йорк и по возможности там оставайся.

Клянусь, пальцы сами разблокировали телефон и зашли в галерею; в здравом уме мой мозг ни за что бы не отдал столь беспечную команду. Фотографии этого напыщенного павлина так и разрывали память своим обилием. Многострадальная техника проигрывала уже третью песню, в текст которой я даже не вслушивалась, листая каждый снимок и зачем-то его рассматривая. Удалила бы, да ведь все равно придется восстанавливать. Ну, или скачивать заново. Что я, себя не знаю.

Самая сложная вещь — это не разговаривать с тем, с кем ты привык разговаривать каждый день.

На совместной фотографии с последнего дня рождения Хэппи и особо «слезовыжимательном» треке я не выдержала — глаза подернула слабая рябь против воли. Глупо; я закрыла галерею, приказывая себе собраться в единую кучку и заняться… чем-нибудь. Чем угодно.

Не так уж и велик повод, чтобы раскисать. Бывали ссоры и похуже. И, возможно, еще будут, ох, какие будут.

Если будут.

Ужасное слово.

Я целенаправленно зашла на блог с красивыми картинками, стараясь максимально сосредоточиться на качестве обновления собственного контента и отвлечь мысли от того, размышления о ком сейчас будут неуместными, слишком меланхоличными и, пожалуй, крайне ранящими.

Вот и один новый читатель пятнадцать минут назад появился. Жизнь продолжается.

А я стою на месте, глядя в единственно важную спину того, кто, не оборачиваясь, движется вперед.

***

Он появился так резко, что к горлу подкатил приступ тошноты, а по телу прошелся характерный жар. Аж плохо стало — так бы вкратце я описала свое состояние, когда карандаш Хэппи указал на экран моего мобильного, демонстрируя три сообщения с неизвестного номера, пришедших одно за другим: «Вирджиния», «Привет», «Как твои дела?». Я так и замерла с учебником, спрятавшимся в сумку по окончании занятия лишь на половину, с одной стороны напрягая память в попытке вспомнить, кто может являться адресантом, с другой — прекрасно понимая, что больше писать мне никто бы не стал: все номера, с владельцами которых я нахожусь в непосредственной связи, забиты в моей телефонной книге.

Руки мелко дрожали от волнения и, чего греха таить, легкой паники. Униженное женское самолюбие твердило не отвечать. Конечно, можно было притвориться, что словам Старка я не верила, да вот только ему не было смысла мне врать о таких вещах. Противоборствовало сей позиции мое пагубное альтруистическое альтер эго, свято верившее в то, что даже самые отмороженные люди — тоже люди. Не стану говорить о том, как часто я из-за этого билась об одни и те же грабли.

— Это кто? — любопытство Хэппи не было таким же критическим по степени своего развития, как у Старка, но иногда он мог сунуться в не совсем свое дело.

Хотя, в подобном вопросе не было ничего ужасного. Просто я вредничала.

— Угадай, — я с остервенением застегнула плохо сходящийся из-за учебников замок. Ненавижу вторники. Как и понедельники. — Киллиан проснулся.

Хэппи умудрился приподнять брови и через секунду нахмуриться. Забавная игра мимики.

— Он тебе до этого не писал?

— Нет, с чего бы, — я громко фыркнула и закинула сумку на плечо. — Я даже не помню, когда он мне писал последний раз. Сколько недель или… месяц назад, может быть.

— Мудак, — констатировал Хоган, поравнявшись со мной в школьном коридоре. — Чего ему понадобилось?

«Риторический вопрос», — мелькнуло в голове, но вслух озвучивать не стала.

— Понятия не имею.

Когда-нибудь я понравлюсь парню просто потому, что я — это я; заинтересую его как личность, со всеми своими склонностями к меланхолии, картинками в блоге, страхами и комплексами, музыкой в плеере, любовью к уединению и возом заскоков, часто именуемых «тараканами в голове». Когда-нибудь не потому, что обоими головами мужского тела будут руководить животные инстинкты.

Когда-нибудь в параллельной вселенной, после третьей реинкарнации и второго пришествия Христа.

Когда-нибудь никогда.

— Будешь отвечать?

Я пожала плечами, заранее зная ответ.

— Возможно, потом. Спрошу, что ему нужно.