Мое прекрасное забвение

– Этого мы никогда не узнаем, – сказал Трэвис, поднимая третий стакан виски и опустошая его.

– Полегче, Бешеный Пес, – проговорила я.

Трэвис скривил лицо.

– Ты же знаешь, как я ненавижу это прозвище.

– Знаю, – сказала я, поднимая бутылку. – Но надо же было привлечь твое внимание. План таков. Пункт первый: перестань вести себя как плакса. Пункт второй: вспомни, кто ты такой, черт тебя дери, и пусти в ход свои чары. Она ничем не отличается от других…

– О нет, отличается, – сказал Трэвис.

Я вздохнула и посмотрела на Рейган.

– Он попал.

– Заткнись и помоги мне, – раздраженно проговорил Трэвис.

– Есть три способа заполучить недосягаемую девушку: терпение, другие девушки и безразличие. Ты же не будешь лучшим другом на веки вечные. Ты сексуально привлекателен и не пропустишь ни одной юбки. Короче говоря, Трэвис Мэддокс.

– Я знал. Ты всегда меня хотела, – с ухмылкой проговорил он.

Я поднялась.

– Э… нет. Совсем нет. Даже в старших классах такого не было.

– Лгунья, – сказал он, вставая. – Я тоже не пробовал с тобой переспать. Мой брат всегда был в тебя влюблен.

При этих словах я замерла. И что это, черт побери, значит? Знал ли он что-нибудь?

– Безразличие, – проговорил Трэвис. – Другие девушки. Терпение. Понял.

Я кивнула.

– Если вы двое поженитесь, ты будешь должен мне сотню баксов.

– Поженимся? – с отвращением произнес Трэвис. – Что за вздор ты несешь, Кэми? Мне же девятнадцать! Кто женится в девятнадцать?

– Обычно и Трэвис Мэддокс не приходит в бар, чтобы поныть из-за девушки. Одному Богу известно.

– Тебе не стыдно, что желаешь мне этого? – подмигнул он. – Приходи на мой следующий бой, Камилла! Будь другом, договорились?

– Ты же знаешь, что я должна работать.

– Я как-нибудь устрою более поздний бой.

– Все равно не приду! Там одни варвары!

– Приходи с Трентом!

Трэвис отвернулся и пошел прочь. Я потрясенно застыла на месте. Это Трентона он имел в виду? Значит, Трентон говорил про меня. Кому еще он рассказал?

Когда Трэвис удалился через массивную красную дверь, внутрь зашла большая компания, а после потянулся и другой народ. Хорошо, что у меня не было времени переживать, ходили ли о нас какие-то слухи и дойдут ли они до Ти Джея.

На следующий день ближе к полудню я зашла в «Скин Дип» в очень дурном настроении. Ти Джей мне не позвонил и не ответил на сообщение, отчего моя паранойя касательно болтливого языка Трентона лишь усилилась.

– Кэми пришла! – с улыбкой сказала Хейзел.

Она поправила на носу очки в черной роговой оправе. Я выдавила из себя улыбку. Хейзел надула губы, накрашенные ярко-красной помадой.

– А почему такая грустная? Неужели вечеринка «Альфы Гаммы» выбила тебя из колеи?

– Вот в чем дело. Ты ходила туда?

– Обожаю красоток из сестринства, – подмигнула она. – Так что с тобой стряслось?

– Просто устала, – ответила я, переворачивая вывеску на «Открыто».

– Берегись! Кэлвин собирается попросить тебя работать по воскресеньям.

– Ты это серьезно? – спросила я более жалобно, чем собиралась.

Сегодня был неподходящий день, чтобы говорить мне об увеличении рабочего времени. Когда я зашла за стойку, появился Трентон.

– Камелия! [7] – воскликнул он.

В руках он держал миску с пластиковыми фруктами.

– Не начинай. Это даже в средней школе не было смешно, тем более не смешно сейчас.

Трентон пожал плечами.

– А мне нравилось это прозвище.

– В средней школе ты даже не знал, кто я такая.

– Кто сказал? – нахмурился он.

Я демонстративно обвела взглядом комнату.

– Ты со мной даже не разговаривал, пока у меня грудь не выросла.

Хейзел хихикнула.

– Работать стало намного интереснее с тех пор, как она здесь появилась!

– Но это не значит, что я не знал, кто ты, – серьезным тоном ответил Трентон.

Хейзел указала на миску в руках Трентона.

– Зачем эти фрукты?

– Это для моего зала. Украшение.

– Отвратительно, – сказала Хейзел.

– Они принадлежали моей маме, – ровным голосом ответил Трентон. – Я решил, что у меня на работе должно быть что-нибудь от нее. Создает мне хорошее настроение.

Он удалился по коридору и скрылся за дверью своего зала.

– Итак, – проговорила Хейзел, облокачиваясь о столешницу. Ее тонкие, нарисованные карандашом брови взметнулись вверх. – Сексуальное напряжение здесь просто зашкаливает.

Я изогнула бровь.

– Не знала, что тебе нравится Кэлвин.

Хейзел поморщила нос.

– Никому не нравится Кэлвин.

– Я все слышал! – крикнул из коридора Кэлвин.

– И отлично! – отозвалась Хейзел. – Так ты совсем не увлечена Трентом?

– Нет, – ответила я.

– Даже немножко?

– У меня есть парень, и я с ним счастлива, – сказала я, лизнув большой палец и пересчитав бланки.

– Проклятье! – воскликнула Хейзел. – Вы вдвоем мне очень нравитесь.

– Извини, что огорчила тебя, – сказала я, выравнивая стопку бумаг и укладывая ее в корзину.

Колокольчики на двери зазвенели, и внутрь вошла группа из четырех девушек. Все – загорелые блондинки с пятым размером груди, одетые в тесные блузки разных оттенков розового.

Я хотела было поприветствовать их, но Хейзел указала им на дверь. Девушки затормозили.

– Да ладно тебе, Хейзел. Мы предупредили его, что зайдем, – заныла одна из них.